Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2
Шрифт:
5. Ника
Еще один букет. Красивый какой. Мне уже их ставить некуда. Все банки – с цветами.
Это Илья. Больше некому. Хотя он никак и не обозначился. Но это он. Я знаю.
Вдыхаю нежный аромат и улыбаюсь.
И я вспоминаю самый первый раз, когда он подарил мне букет. Там, в машине. Ну, вернее, не подарил, а попробовал это сделать. Букет в итоге так и остался у него.
Цветы, конечно, красивые, но… но я понимаю,
Наверное, сейчас Илью просто гложет обида, что я ушла, и он всего лишь хочет доказать и себе, и мне, что будет так, как хочет он.
А что он хочет?
Хочет, чтобы я была рядом. Нет, не по жизни. А в кровати. Я все понимаю.
А еще понимаю, как сложно мне держаться рядом с ним. У него как будто какая-то власть надо мной. Ему нельзя приближаться. Нельзя быть мягким и говорить тихим и вкрадчивым голосом.
Нет, Вероника. Просто вспомни, что он другой. Жесткий, бескомпромиссный. Желающий удовлетворить только свои прихоти.
Сейчас эта прихоть – я.
Не хочу.
Я почему-то уверена, что Илья не будет тратить на меня много времени. Если поймет, что бьется в стену, то легко забудет. У него нет на времени на это все. Он сам мне об этом много раз говорил.
И эти цветы, каждый день, – это, наверное, последняя попытка сломать меня. Заставить делать так, как хочет он.
Нет.
Еще раз вдыхаю пьянящий аромат и тяжело выдыхаю. Все равно грустно.
– Вероника! – окликает меня Руслан.
Поворачиваюсь.
– Опять от него? – хмурится он и кивает на букет. – Зачем ты берешь? Ты же так ему надежду даешь. Если у вас все, то зачем?
Эти его вопросы и тон, с которым он произносит это, немного смешат меня. Ххотя у нас разница всего три года, но для меня Руслан еще совсем ребенок, хотя и выше меня на голову.
– Ты почему не на занятиях? – меняю тему разговора и опять иду к себе, чтобы отнести букет.
– Меня в медпункт отпустили, – усмехается он.
– Что? Тебе плохо? – с тревогой спрашиваю я. – Что-то болит?
– Не переживай, – улыбается он. – Просто не хочу торчать в аудитории. Скукота. Пошли на речку?
– Ты с ума сошел? – укоризненно качаю головой. – Хочешь, чтобы меня уволили, а тебя отчислили?
– Ничего они мне не сделают, – с усмешкой произносит он. – Боятся.
– А мне сделают, Руслан, – серьезно говорю я. – Все. Иди на занятия.
– А вечером в клуб придешь?
– Не знаю.
– Тогда не пойду никуда, – и он садится на газон прямо там, где стоит. – Пусть проблемы будут.
– Руслан! – стараюсь говорить строго. – Ты ведешь себя как ребенок!
– Плевать. Придешь? – щурится и смотрит на меня.
– Вероника! – это голос охранника. – К вам тут приехали!
Я оборачиваюсь и просто стою.
Кто?
Я знаю только одного человека, который может приехать. Опять.
– Это он? – Руслан встает и оттряхивается.
Не отвечаю.
– Он.
–
– Не ходи, Вероника.
Я бросаю на него быстрый взгляд, разворачиваюсь и иду к КПП.
Если это Илья, так даже лучше. Выяснить все сейчас. Чтобы не было больше этих букетов.
Захожу в будку. Охранника почему-то уже нет. Зато спиной ко мне у окна стоит какой-то высокий мужчина.
Это не Илья.
6. Ника
Видимо, услышав, как хлопнула дверь, мужчина оборачивается и с интересом рассматривает меня строгим взглядом. Проходится с ног до головы так, что мне неуютно становится.
– Это, наверное, ошибка, – выдавливаю из себя. – Вы кого-то другого ждете?
– Нет, – глухой жесткий голос. – Вас я жду, Вероника, вас.
Мне становится страшно.
– Меня зовут Александр Бронницкий, – его фамилия кажется мне знакомой, но где я могла ее слышать? – Я отец Алексея.
И вот тут я вспоминаю. Бронницкий – это же фамилия Лехи, друга Максима.
Не могу скрыть удивления и громко вздыхаю. Отступаю инстинктивно на шаг. Но зачем он здесь?!
– Вы, конечно, же догадываетесь, почему я здесь? – произносит мужчина и я мотаю головой.
– Ну как же? – удивленно приподнимает бровь. – Дело о наркотиках. Нельзя же быть настолько инфантильной, – как-то пренебрежительно произносит он. – Я смотрел материалы дела. Вы дали показания против Алексея. Фактически оговорили его.
– Я?! – смотрю на него круглыми глазами. – Я рассказала все, как было. Это правда.
– Это ваша точка зрения, Вероника, а не правда, – говорит он с усмешкой. – Вы сами приехали в мой дом. Сами пошли в комнату с Алексеем. Это все зафиксировано камерами наблюдения, которые я пока не передал следователю, но обязательно это сделаю. Более того, – произносит уже серьезно, – вы причинили вред моему сыну. Он вынужден был обратиться в травмпункт.
– В травмпункт? – да что происходит-то? Какой травмпункт?!
– Все повреждения зафиксированы. И есть в деле, – спокойно отвечает он. – Я понимаю, Вероника. Вы сейчас покрываете своего парня, Максима. Ведь так? Его отец хорошо заплатил вам?
– О чем вы? – не понимаю я и смотрю на него, нахмурившись. – Я никого не покрываю. Я рассказала все, как было. Ваш сын… он… он пытался изнасиловать меня! И сумочка моя у него осталась!
– Не стоит бросаться такими громкими словами, – отмахивается от меня отец Лехи. – Жертвы изнасилования так себя не ведут. Вы пришли к Алексею на день рождения вместе со своим молодым человеком, но потом почему-то решили уединиться с моим сыном. Ну, дело молодое. Но подставлять своего сына я не позволю! Он прошел освидетельствование у нарколога – Алексей не употребляет наркотики. А, вот, к Максиму есть вопросы… – усмехается. – А, возможно, и к вам…