Игрушка подводного принца
Шрифт:
— Ладно, — смирился Штиль, мотнув головой. — Ты уверен? — нахмурился, давая шанс передумать, когда я отошёл от самки, позволяя ему вернуться к врачеванию.
— Нет, — не лгал, смысла в том не было. — Но спасай.
Штиль какие-то отвары готовил, вливал в рот девушки. Замесил мазь в чаше каменной, немного подцепил…
— Ты что собираешься делать? — я подступил ближе, хотя до сего просто наблюдал со стороны.
— В тело втереть нужно, — буркнул Штиль, на грудь самки ладонь водрузив.
— Руки убери, — я затаился, сам не ожидал, что так странно
— Её смазать нужно, желательно всю…
— Я сам, — огорошил, хотя никогда ничего подобного не делал.
— Уверен? — покосился Штиль. Непонятно, что прочитал на моём лице, но поднялся торопливо. — Смотри, это не любовная игра, — с горькой усмешкой. — Жир втирать нужно круговыми движениями и без ласки, именно втирать… Чтобы кожа пропиталась, и тепло внутрь пошло!
— Я понял, — решительно кивнул. — Если это всё — уйди! — до рыка утробного хотелось остаться наедине с девушкой. Без лишних глаз!
— Потом бы её накрыть теплой тканью… или… — замялся Штиль, — собой греть. Она должна потеть… и пить давать часто, чтобы одна жидкость выходила, а другая поступала.
— Понял, — вторил глухо я, уже мыслями в деле.
— Саму грудь… необязательно трогать, — прилетело насмешливо.
— Свали к морскому дьяволу! — ощерился я, не оценив шипастости брата. — Мне не нужна эта самка!..
— Угу, — буркнул Штиль, — но почему-то с упорством её спасаешь.
Мне нечего было на это ответить. Поэтому терпеливо ждал, когда брат уйдёт. Только шаги утихли, я приступил к процедуре.
Это было странно и очень… возбуждающе. Никогда прежде ни одна самка не творила подобного с моей плотью. Правда, прежде, чем лечь рядом, пришлось нырнуть в небольшой водоём пещеры с пресной водой. Чуть охладиться… и только после вернуться к деве.
А потом я лежал и смотрел на людскую самку. Юную, мягкую, слегка в теле, нежную. Смотрел и не находил ответа — зачем? Зачем она нужна? Ради интереса? Какого? Один раз уже выбралась из пещеры. А что дальше? Отпустить — нельзя. Это очередное нарушение закона. Убить? На том мысль вильнула в пучину банального интереса.
Как дева отреагирует на новую жизнь?
Что будет делать? Захочет ли выбраться с острова? На что будет готова ради спасения…
Да, это, пожалуй, будет интересно… Останется лишь убедить в научном интересе отца, братьев и самок, на чьём острове теперь гостит человечка.
Глава 4
Глава 4
Тайфун
Пару дней сражался с богами за жизнь девы. Она бредила, металась во сне, стонала, и прижималась ко мне, словно искала спасения. Было диковато за этим наблюдать, а ещё больше реагировать на болезненную самку. Я не подыхал от желания, не сходил с ума от волнения, но упорно выхаживал, выискивая у себя же ответ на простой вопрос: ЗАЧЕМ?
Слабый должен умереть! Нет жизни слабым и болезненным. А потом наперекор разумному, давал отваров, которые приносил Штиль. Кормил перемолотой едой, которую добывал для человечки по совету брата… Проверял травмы самки, прислушиваясь к советам
А он посмеивался над моей придурью. Не зло, в ком-ком, а в Штиле не было ничего подлого. Он всегда говорил в лицо, находил верные слова, задавал умные вопросы и ответы давал исчерпывающие. Младший был непомерно смышлёный и порядочный. Поэтому его и допускал к пещере.
Ему прощал насмешки.
Брат бил точно в цель, а ругать за правду — недостойно. Да и сам я понимал, что вёл себя не как всегда. Я ни за кем и никогда столько не ухаживал. В детстве у меня не было любимых питомцев, матери не знал, потому и нежности не испытывал, не проявлял желания её кому-то дарить. С отцом постоянно спорил… Невесты не волновали, как и пересуды. Я был всегда себе на уме, но всегда за наш народ, а тут… Из-за прихоти слепой. Да к тому же притащил чужую самку на остров, где наши самки отсиживались в кровные дни, и где проходили ритуалы брачевания и спаривания.
Неосмотрительно, подозрительно, вопиюще аморально и абсолютно вне правил!
А я и не отрицал, что совершил. Не оправдывался! Вообще не вступал в какие-либо пересуды, даже когда в свой мир возвращался по необходимости. Подкрепиться, охладиться, отчитаться, с братом обсудить важные моменты лечения.
А вот Лагуна с каждым днём была всё навязчивей.
Хотя в её внимании сам виноват. Из трёх будущих жён именно Лагуну собирался назначить главной, вот она и вошла в роль раньше времени. И если другие знали своё место, то принцесса Южного моря порой забывалась. Она была здесь гостьей, и очень задержалась. Да, это было уговорено — невеста могла жить подле будущего супруга вплоть до бракосочетания, но это ни в коей мере не значило, что она имела права лезть в мою жизнь. А она это делала с завидным упорством!
Между нами связь давно, и, по сути, только ей дозволено со мной говорить на равных, и то, по статусу рождения. Других я выбирал из простых, но обязательно красивых и способных зачать. Бедра, грудь, сила…
Лагуна сама дала на это согласие. Многожёнство у нас не ради утех. Всё дело в наследниках и зачатии. Без них наш мир падёт! Поэтому много женщин — больше шанса на потомство. С таким устоем мы живём давно — в этом нет ничего особенного. Самкам приходилось мириться с таким порядком вещей, но не всякий самец мог позволить себе несколько жён. Для этого и достаток должен быть, и сила, и власть!
До сего момента меня вполне всё устраивало, тем боле близкие отношения весьма приятны, но у нас они не так культивируются, как у земных существ, где соитие доходило до грязи и повсеместности и повседневности… У нас для этого было и место, и время, всё обусловлено и оговорено.
— Ого, — присвистнул брат, заявившись с утра пораньше. — Тебя отсюда не выставишь!
Я давно проснулся, да так и завис возле молодой самки. Она уже не была невыносимо жаркой, и поэтому мне не приходилось постоянно её охлаждать, хотя, признаться, это было приятно, и я даже стал получать удовольствие от привыкания к её горячему телу.