Игрушка в его руках
Шрифт:
– Что? О чем ты говоришь? – Лора непонимающе смотрела на его красивое высокомерное лицо и опустилась на стул, как марионетка, которой внезапно обрезали все ниточки.
– Я приехал сюда по весомой причине, – терпеливо объяснил Алессандро. – Я говорил об этом с отцом уже не раз, я писал ему электронные письма…
Он вздохнул и запрокинул голову назад, прикрыв глаза: отец никак не хотел принимать неизбежное. Конечно, решение непростое, но не надо превращать его в войну!
– Я в замешательстве, – нетерпеливо проговорила Лора. – О чем ты с ним говорил?
Алессандро открыл глаза и молча
– Значит, тебе он не доверился. Странно, учитывая то, что ты называешь себя чуть ли не его лучшим другом.
– Может, ты прекратишь ехидничать и расскажешь, что здесь происходит?
– Я приехал, чтобы увезти отца с собой в Лондон.
– Увезти? – Лора в полнейшем недоумении смотрела на него. – Увезти на несколько дней?
– Не совсем, – мягко возразил он. – Я забираю его с собой в Лондон, и сюда он уже не вернется. Дом будет закрыт, все необходимое перевезут в Лондон, остальное – на аукцион. Я купил ему квартиру в Челси. Если он будет жить в Лондоне, я смогу за ним приглядывать.
Лоре было трудно следить за словами Алессандро, потому что для нее все сказанное не имело никакого смысла.
– Ты шутишь… Ты ведь шутишь, правда?
– Я никогда не шучу подобными вещами. Он ничего тебе не сказал, добрая самаритянка?
На секунду Лоре захотелось запустить ему чем-нибудь тяжелым прямо в голову. Как он мог сидеть здесь и походя решать судьбу пожилого человека в таком сухом, бесстрастном тоне?
– Ты, – прошипела она, – самый… самый…
– Не стесняйся. Я не стану принимать это на свой счет.
– Самый отвратительный человек, которого я встречала в жизни! Неудивительно, что…
– Что?
Они молча смотрели друг на друга. В гнетущей тишине она слышала стук собственного сердца.
– Ничего, – пробормотала она и опустила взгляд.
Что она знала об отношениях отца и сына? Она могла только предполагать. Роберто никогда не говорил ничего нелицеприятного о сыне, но ледяная дистанция между ними была столь очевидна, что буквально бросалась в глаза, как неоновая вывеска на ночной улице. Правда в том, что это ее совершенно не касалось. И тот факт, что человек, сидящий напротив, приводил ее в замешательство, не давал ей права высказывать вслух свои мысли.
Алессандро вовсе не хотел знать, что говорят у него за спиной. Его отношения с отцом касаются только их двоих – и точка! Он посмотрел на Лору и не без удовольствия отметил, что ей крайне некомфортно.
– Он не сказал ни слова ни мне, ни… В общем, я в шоке, если честно. Не могу поверить, что ты собираешься оторвать его от этого места, от всего, чем он дорожит, и бросить его в сумасшедший хаос лондонской жизни. Ты просто не можешь этого сделать!
– Не нужно так паниковать, – тихо пробормотал Алессандро, и у Лоры пробежали мурашки от этого вкрадчивого голоса. – У него будет просторная квартира с тремя спальнями, со всеми удобствами и большой ванной комнатой. Уверен, у него всегда будет свободная спальня для близких друзей.
Лора поджала губы, она прекрасно понимала, куда он клонит. Она снова пожалела, что под рукой не оказалось ничего тяжелого.
– Я говорил отцу о переезде в течение полугода.
– Но он уже стар… – Лора в оцепенении смотрела на него.
– И
– Не преувеличивай! Как ты уже говорил, Роберто может нанять себе столько помощников, сколько ему нужно! На данный момент у него есть Фрея и Фергус, но он может нанять еще кого-то, если почувствует в этом необходимость.
– Это не обсуждается! Я же не собираюсь закрыть его в клетке в центре города. Он приспособится. В Лондоне полно удивительных вещей!
– Пожилым людям это не нужно! – категорично заявила Лора. – Они хотят рутины. Они хотят стабильности. Они хотят жить в окружении людей, с которыми хорошо знакомы.
Алессандро с недоверием смотрел на нее: они точно говорят об одном и том же человеке?
– И как часто ты собираешься навещать его? – продолжала Лора, не обращая внимания на выражение его лица. – Ты убедишься в том, что он как следует обустроился? Ты собираешься взять его под свое крыло? Или ты по-прежнему будешь навещать его четыре раза в год, только теперь тебе придется преодолевать куда меньшее расстояние?
– Твое беспокойство очень трогательно, но я тебя уверяю, что с ним все будет в порядке. И кстати, что это за знакомые, которыми он должен себя окружить?
– У него много друзей в деревне.
– Помимо тебя?
– Да, помимо меня! Как ты думаешь, чем он занимается целыми днями? Я знаю, что с недавних пор его здоровье оставляет желать лучшего, но раньше? И сейчас, когда он пошел на поправку? Ты не имеешь ни малейшего понятия.
– Ты кричишь.
– Я никогда не кричу! – Ее голос отразился от стен, и она посмотрела на него. – Как правило, я не кричу, – гораздо спокойнее уточнила она. – Просто я очень сердита. И хватит на меня таращиться! Подозреваю, раньше на тебя никто и никогда не кричал.
– Точно.
– Никто никогда на тебя не злился? – недоверчиво спросила она. – Вообще ни разу?
– Можно подумать, в это так трудно поверить, – хладнокровно ответил Алессандро.
– Так и есть, верится с трудом, – откровенно сказала Лора.
– Женщины тоже на меня не кричат.
– В это еще труднее поверить.
– Я не поощряю истерики, – спокойно сказал он. – Есть что-то отталкивающее в кричащей женщине.
Лора подумала, что вовсе и не хотела завлекать его! Она посмотрела в его темные глаза, с ленцой глядевшие на нее из-под густых бровей, на совершенные контуры его породистого лица и почувствовала, как в груди вспыхнули огонь и трепет. Внезапно смутившись, она опустила глаза.
– Я просто считаю, что, прежде чем выбивать у человека почву из-под ног, стоит сперва приложить немного усилий, чтобы узнать, что он может потерять. Ты спрашивал об этом своего отца? Или ты просто собираешься делать то, что сам считаешь нужным?
– Мы ходим по кругу. – Алессандро нетерпеливо запустил пальцы в волосы. Он взял бутылку воды из холодильника и залпом выпил ее. Он прислонился к кухонной стойке и в упор посмотрел на Лору. – Я буду делать то, что считаю лучшим для своего отца, а ты можешь кричать и топать ногами сколько угодно – это ничего не изменит.