Игрушка
Шрифт:
– Ладно, я согласна.
Стефано ликующе улыбнулся.
– Спасибо.
Я первая оторвалась от места, пошагала в нужном направлении. Ромул последовал за мной, на полшага опаздывая, но все еще четко держась рядом, сбоку…
***
Я смотрела на этого вампира, и не могла поверить своим глазам. Все мои привычные стереотипы ломались на глазах.
Смуглая кожа, ласковые нежные глаза.
Человек, а не вампир.
Вот только его заветный «поцелуй» в шею не могу забыть.
И никогда не забуду.
– Ты говорил, что приехал из-за Матильды.
– Да. Кто-то из наших причинил ей боль.
– Твоей Игрушке, - рискнула. С вызовом произнесла эти слова.
– Хм, - язвительно хмыкнул Ромул. – А ты говорила, что не знаешь.
– Так и было.
– Да уж. Эмиль наверняка тебя отлично потом просветил.
– Это был не Эмиль.
Снова ухмылка. Язвительный смешок.
– Неужели Хойк?
– Хойк.
– Интересно.
Я саркастично фыркнула.
Да уж. По-моему, меня снова обрывает играть с огнем.
– Интересно, что он тебе рассказал. Я более чем уверен, что мало, чего хорошего. Но все же забавно узнать, как он оправдывал Эмиля.
– Оправдывал?
– Но не рассказал же он тебе, как Готье соблазнил Мати, как играл ей, словно она бездушная кукла. Как вытворял такие вещи, за которые я и сейчас готов ему порвать глотку. Когда я ее нашел, то едва узнал. Настоящий робот. Гипноз, игра, обман. Он насильно влюбил ее в себя, он заставлял ее делать все, что было угодно его больной душе. А эта крыса, Хойк, покрывал весь этот цирк. Покрывал и постоянно отмазывал от всех казусов и провалов. Моя Матильда оказалась настоящей жертвой в руках психопата. Бездушного психопата. Я понимаю, что тебе трудно в это поверить. С виду такого не скажешь. Не скажешь, даже если долго общаться с ним. Лишь иногда можно заглянуть под завесу его лжи – и тогда искренне ахнешь и охнешь. Мы когда-то с ним дружили. Да, с Эмилем мы когда-то были друзьями. Я тоже верил ему, как себе. Пока во всем не разобрался. Пока не открылись глаза на правду. Горькую, жестокую, противную правду. И с тех пор у нас постоянные стычки. Разошлись. Но забыть не забыли. Стали врагами. И Матильду он выбрал в куклы, я думаю, не случайно. Благо, что я успел ее спасти. Мне пришлось обратить ее в свою Игрушку, дабы оградить от влияния Готье. Я не мог ее увезти отсюда. Тут ее мечты, друзья, родители. Тут ее жизнь. Она искренне верила в любовь к этому ублюдку. А потому я не посмел все это поломать, пусть даже так было бы лучше. Лучше с точки зрения разума. Разума, но не сердца. Я сделал, что мог. Как видишь, без гипноза и телепатии Эмиль не смог ее больше удержать. У Мати открылись глаза на правду. И я рад, что так произошло.
Я едва дышала. Я не знала чему верить.
Его искренние слова, искренние глаза… Было трудно не верить.
– А потом, как я почувствовал, что ей причинили боль. Я… я сорвался. До этого я думал, что все закончилось. Поставив на нее свою печать, я думал, что оградил ее от нашего мира. Что теперь она в безопасности. Нет, я знаю, что люди тоже способны обижать. И что жизнь человека невечная. Уж за свои столетия существования я с этим смирился. Но люди людьми, по крайней мере, это будет честно. Честнее, чем то, что из-за меня она будет страдать, страдать в лапах вампиров. Тех, кому отпор дать невозможно.
Тяжело сглотнула.
– Но я ошибся. Ей снова причинили боль.
– Полтора месяца назад…
Тяжелый вдох.
Болезненный
Он все равно узнает, тогда почему не от меня?
Страшно признаваться вампиру… Но…
– Мы с ней…
Ухмыльнулся.
– Габи, о ваших драках я уже знаю. Но это не то. Это была жизнь. Война людей. Тем более девушек. Я же не пытаюсь Мати закрыть за семи замками. Нет. Ты же тогда еще не была Меченой, а потому я не имел права вмешиваться, тем более, что ее жизни ты не угрожала.
А вот она мне…
Стоп.
– А если бы я была уже тогда Меченой?
– Тогда бы пришлось играть уже по нашим правилам. Как нельзя вампиру посягать на жизнь чужой Игрушки в отсутствие Хозяина, так и другой Игрушке запрещено это делать. Меченая – это как правая, а кому и левая, - весело хмыкнул над своей шуткой Ромул, - рука. Игрушка неотделима от Хозяина.
– Ясно.
– Но вот недавно, пару дней назад кто-то переступил Черту. Закон.
– Вампир?
– Думаю, что да.
– Так ты приехал из-за этого?
– Ну, да. А из-за чего еще? Жизни Мати угрожают. Придется разбираться.
– Но это точно не Эмиль, - пыталась вступиться. Оправдать. Я все еще не могла поверить в то, что Готье… Готье такой, как Ромул думает, говорит...
– С чего такая уверенность?
– Уже две недели, как Готье уехал. Все бросил и уехал.
– С чего такая уверенность? Габи? – снова ехидная ухмылочка. Насмешка.
Уж я-то знаю.
Закусила губу.
Запекло в горле.
Так. Стоп.
Не хватало еще зарыдать.
– Знаю. Его нет в городе.
– А я в этом глубоко сомневаюсь.
Я застыла.
Замерла.
Снова прокрутила в голове сказанные им слова.
Выдох.
Умоляюще уставилась ему в глаза.
Врешь.
Врешь!
Не врешь?
Снова искренность в его глазах.
– Гудвин говорил…
– Гудвин? – неожиданно перебил меня Ромул. – Габи, Гудвин – истинный старый добрый пес Эмиля. Шавка серогорбая. Он убедит тебя в том, что марсиане на Луне живут, если это будет нужно Эмилю. Габи, Габи, - осуждающе закачал головой. – Не будь такой доверчивой, девочка. Не стоит.
Но я верю Эмилю.
Надула губы.
Глаза в пол.
Сердце сжалось.
Верю же?
***
– Вот и звонок.
Ромул улыбнулся.
– Да уж, быстро время летит.
– Думаю, мне пора. Да и Матильда вряд ли обрадуется, если увидит нас вместе.
– Наверно, - ухмыльнулся. – Спасибо, что выслушала. Я рад, что ты согласилась сходить со мной в кафе.
– Я тоже.
– И мой рассказ… Я не хочу тебя поссорить с Эмилем. Просто знай, с кем имеешь дело. Все же знания лучше, чем неведенье. Иногда спасает от неприятностей.
Улыбнулась.
– Наверно. Ладно, пока.
– Пока.
***
Я ввалилась в кабинет, едва соображая, где я, что делаю, и живу ли еще. Наверно все это сон. Глупый гадкий сон.
Но заплаканные глаза Мелани. Это более чем. Более, чем достаточно, что бы поверить в реальность этого мира.
– Мел, ты как?
Горькое молчание в ответ.
– Я ходила к врачу.
– И? – резкий разворот. Умоляющий взгляд. Отчаянный взгляд утопающего.
Не стоит уже укорять ее за содеянное. Все равно не исправишь. А ей и так больно, что бы взять и добавить еще…