Игрушки дома Баллантайн
Шрифт:
«Они не взрослеют. Лишь игрушки меняются, — думает он. — Пока мы друг друга слышим и понимаем, все поправимо. Спасибо, Алан».
Утро в родительском доме для Евы начинается не с обещанного горячего шоколада, а с близнецов. С визгом и топотом Сибил и Уильям проносятся по второму этажу, хлопают дверью ванной и продолжают веселье. Хохот и радостные вопли становятся глуше — но дело сделано, весь дом проснулся.
— Ар-р-р!.. — Эвелин натягивает подушку на уши, пытаясь спрятаться в сладкую дрему, но момент упущен,
Девушка яростно сбрасывает на пол подушку и одеяло, зевая, шаркает к зеркалу. Хмуро расплетает косу, расчесывается, собирает волосы в хвост на затылке. Прислушивается, как в ванной бесятся близнецы, заставляет себя улыбнуться.
В дверь деликатно стучат, Ева накидывает пеньюар и открывает.
— Доброе утро! — бодро приветствует ее Алан. — Я хотел вылить тебе горячего шоколада в постель, но ты проснулась и разрушила мой коварный замысел!
Эвелин целует брата в чисто выбритую щеку, забирает у него из рук чашку горячего, ароматного напитка. Смотрит на начищенные ботинки и отутюженную белую рубаху, хмурится.
— Только не говори мне…
— Мы уезжаем после завтрака, — заканчивает за нее Алан. — Проводишь?
Ева отпивает глоток шоколада, молчит.
— Ладно, я пойму.
Алан выглядит расстроенным. Эвелин ставит чашку на прикроватный столик, возвращается к брату, обнимает его.
— Прости. Я не хочу с ним пересекаться, понимаешь?
— А проводи одного меня? Я тебя столько не видел, страшилище. И не увижу еще неизвестно сколько.
— Алан, мне тяжело.
Брат обнимает ее за плечи, переступает порог комнаты, прикрывает за собой дверь. Усаживает Эвелин на пуфик перед зеркалом.
— Послушай, что я тебе скажу. Хоть ты и моя старшая сестра и тебе положено быть на два года мудрее, но ты все же страшилище и дурында.
— Я в курсе, — усмехается Ева. — Ты мне эти клички прилепил, как только научился говорить.
— Не перебивай умника и красавца! — командным тоном отчитывает ее Алан. — Так вот, уясни одну простую вещь. От того, что ты станешь сидеть взаперти и делать морду, как у полкового тяжеловоза, лучше никому не будет. Хочешь показать Копперу, чего ты стоишь? Покажи, а не прячься! Все, теперь марш выкуривать мелочь из ванной и приводить себя в порядок. Пошла-пошла-пошла! Я требую, чтобы меня на поезд посадила самая роскошная девушка Гринстоуна!
Ева не торопясь допивает шоколад, поправляет пеньюар, подмигивает брату и выходит в коридор.
— Мам, пап, доброе утро! — вопит она, перегнувшись через перила на площадке второго этажа.
Элизабет выглядывает из кухни, машет дочери рукой.
— Ева, скажи малышам, что с потолка уже капает вода!
Эвелин барабанит ладонями по запертой двери ванной и сердито кричит:
— Эй, в субмарине! Приготовиться к всплытию! Ваша лодка дала течь!
Восторженные вопли и плеск воды мгновенно стихают, минуту спустя щелкает дверная задвижка, и близнецы выбегают в коридор, закутанные в одно большое махровое полотенце. Ева провожает их растерянным взглядом, пожимает плечами и заходит в ванную.
— Мелочь!!! — кричит она в гневе. — Тут хоть что-то осталось, вами не оприходованное?
— Вставать надо раньше! — в один голос отвечают из коридора близнецы.
Не целясь, Эвелин швыряет в дверной проем выжатое полотенце. Спустя пару секунд оно прилетает обратно, шлепает девушку по спине.
— А вот я вас!.. Ой, пап, прости. Я думала, там мелкашки.
«Ерунда, — разводит руками Брендон. — Если это были салочки, все равно ты водишь. Подвинься, я зубы почищу».
— Пап, — осторожно начинает Эвелин. — Сибил и Уильям вместе купались. Это нормально в их возрасте?
Брендон замирает с зубной щеткой в руке.
— Поговорить с мамой?
«Да, пожалуй. Я поговорю с Уильямом, она — с Сибил».
Эвелин развешивает на веревке мокрые полотенца, спускает воду из ванны, вытирает пол. Она медлит, тайком наблюдая за отцом. Брендон умывается, протирает запотевшее зеркало и уходит. По его невозмутимому лицу сложно понять, о чем он думает и какое решение принял.
Элизабет на кухне готовит завтрак, Алан допивает чай. Сибил и Уильям сидят по обе стороны от брата, болтая ногами под столом, и ждут, когда мама дожарит гренки.
— Ева, завтракать будешь? Тосты, яичница, клубника со сметаной?
— Клубника, — кивает девушка и, прищурившись, поворачивается к близнецам: — Пакостники, вы зачем полотенца все вымочили?
— Не все! — гордо отвечает Уильям. — Большое почти сухое!
— Я их постирала, — качаясь на стуле, улыбается Сибил. — От них пахло табаком.
— Алан, — укоризненно окликает сына Элизабет. — Ты куришь?
— В постели и на борту — никогда! — невозмутимо отвечает Алан и хлюпает чаем.
Близнецы хитро смотрят на Еву, и она незаметно для окружающих показывает им кулак.
«Кулек конфет», — говорит ей на амслене Уильям. Сибил подкрепляет слова брата решительным кивком.
«Ремня от дядьки Коппера», — с ехидной улыбкой предлагает Ева.
«Кулек конфет, сливочные ириски — и мы вернем твои вишневые сигареты».
Эвелин застывает с открытым ртом, Алан, не сдержавшись, ржет в голос. Элизабет наконец-то отрывается от плиты и смотрит на детей подозрительно.
— Что за пассы руками у меня за спиной?
Все четверо тут же обворожительно улыбаются матери.
— Гренки… — нежным голоском напоминает Сибил.
— Да-да, уже несу, — спохватывается Элизабет.
После завтрака Ева бежит в свою комнату переодеться… и обнаруживает сидящего на краю кровати Коппера. Эвелин встает в дверях, гордо вскидывает подбородок и спрашивает, стараясь выдерживать равнодушный тон:
— Что-то потерял, крестный?
Коппер поспешно встает, подходит к Еве. Ей странно видеть неуверенность на его лице.