Игры богов
Шрифт:
И оказалось, что год за годом Вечный город приближается к своему концу. И никто не хочет меняться с Самкой. И никто не хочет ее пускать на другие территории. И рано или поздно Самка сама должна будет разрушить город, источник своей Силы.
От этого хотелось выть.
– С этим городом что-то нужно делать, – повторила Самка, рассматривая Вечный город сверху с облака, подаренного ей Мастером. Столько выдумки, хитрости и Силы было потрачено на этот город. И все – впустую. Жемчужина в слиянии четырех рек. Семь островов, соединенных множеством мостков. Сотни храмов – ее храмов. Тысячи скульптур –
А теперь… Пустые дороги. Самка еще раз взглянул вниз. Два путника приближаются к городу с востока. И все. Времени осталось совсем немного. Лишь несколько дней. И аватары ничего не могут придумать.
Облако стало невидимым и опустилось на крыш Главного храма. Нужно будет поговорить с этим бездельником круто, сказала себе Самка. Безжалостно. Как советовал Ясик – внезапно и яростно.
Самка снова оглянулась на дорогу – все те же два всадника на горбатых.
– Ты смотри, Перепел, – сказал стражник у восточных ворот своему напарнику. – Кого-то принеса нелегкая.
Перепел, который дремал, опершись на пику, лениво открыл глаза. Из-за поворота показались двое н горбатых.
– Караван? – спросил Перепел со слабой надеждой в голосе.
– Хрен его знает, – пожал плечами второй странник. – Сразу не поймешь. Но сдается мне, это не караван. Какого демона переться сюда с караваном, если Светлый повелитель повелел ничем до осеннего праздника плодородия не торговать?
– М-да… – протянул Перепел.
Закончилось славное время. Он неплохо подзаработал, перетряхивая тюки заезжих купцов, которые последний год скупали за бесценок все, что могли засунуть в свои бездонные мешки. Вслух об этом говорить не рекомендовалось, но каждый в городе знал, что с праздником этого года что-то не ладится. Жрецы не ходят с обычной вальяжностью, а бегают какой-то неприличной рысью, днюют и ночуют в храмовых школах, а по ночам из этих самых школ нет-нет да и вынесут пару-тройку трупов. Но трепаться об этом не стоило. Трое особо болтливых висели на площадке для казней. Как наглядное пособие по молчанию.
– Не торопятся, – сказал Перепел, разглядывая подъезжающих.
– Сил набираются, – хихикнул второй стражник.
– Злой ты, Левша, – без выражения сказал Перепел и зевнул.
– Я веселый, – возразил Левша. – А им сейчас придется поработать. Предупреди девок и этого, чаморошного.
Перепел прислонил пику к стене, не торопясь подошел к воротам и потянул за веревку, свисавшую из смотрового окна. Наверху тренькнул надтреснутый гонг.
– Дежурная шлюха на выход! – крикнул Перепел. – Две дежурные шлюхи на выход. И этого, козла с палочкой, тоже поднимите. Есть работа.
Левша повел, разминаясь, плечами и шагнул навстречу подъехавшим:
– День добрый.
– Куда уж добрее, – сказал тот из путешественников, который сидел на светлом, почти белом горбатом.
– В город? – спросил Левша.
Дурацкий, если честно, вопрос. Куда еще могли направляться эти двое, если подъехали к самым воротам? Разве
– В город, – ответил всадник на белом горбатом. Второй путник молчал, с любопытством оглядываясь вокруг.
«Первый раз в городе, – подумал Левша, – вон как на барельефы пялится». Сам стражник на эти переплетенные тела уже и не смотрит. Не замечает их вовсе.
В городских воротах приоткрылась калитка, и появился младший учетчик Счетного храма, давясь зевотой и пытаясь пригладить всклоченные со сна волосы. Мельком глянул на приехавших, вытащил из складок мятого одеяния вощеную дощечку, взял из-за уха палочку для письма и приготовился писать.
– В город? – спросил младший учетчик.
– Ага, – сказал путник.
– На сколько дней? – спросил младший учетчик и снова зевнул.
– Дня на три пока, – сказал путник и посмотрел на своего попутчика.
Тот молча пожал плечами.
– Четыре способа в пользу города, – сказал младший учетчик, чиркнул по дощечке и заглянул в спи сок. – Можно сразу, в храме у ворот. Если не имеете средств оплатить женщину, то она будет предоставлена вам за счет Вечного города. Вы имеете право на отсрочку, но не дольше чем до пятого гонга сего дня. В случае требования отсрочки вы теряете право на бесплатную женщину, но можете выбрать любую женщину в городе, внеся сумму, предусмотренную в законе о Пользе города, в храмовую кассу. Что выбираете?
Всадник на белом горбатом искоса посмотрел на своего спутника. Тот продолжал рассматривать ба рельефы на городской стене.
– Что выбираете? – повторил свой вопрос младший учетчик.
– Слышь, Бродяга, – сказал Бес. – Тебя спрашивают.
– Что? – переспросил Бродяга.
Вечный город его просто загипнотизировал. Во-первых, это был первый город, который Бродяга увидел после длительного перерыва. Очень длительного перерыва. Во-вторых, Бродяга в этом городе бывал и раньше и теперь пытался найти знакомые черты. Хотя какие знакомые черты могли сохраниться две тысячи лет. Чудо, что город вообще сохранился.
– Ты когда на пользу городу трахаться будешь? – спросил Бес.
Выражение лица Бес имел самое бесстрастное. Даже, можно сказать, ханжеское.
– Ты о чем? – Бродяга понял, что Бес утаил от него какую-то важную информацию и теперь пытается получить удовольствие от ситуации. Шутник.
– Понимаешь, – улыбнулся наконец Бес, – согласно древнему пророчеству, Вечный город стоит до тех пор, пока каждый год юная девственница будет терять невинность на площади. И каждый раз в новой позе.
– Так, – пробормотал Бродяга.
– Пророчество прозвучало довольно давно, с тех пор все простые и легкодоступные позы уже использованы. Если честно, то трудные и заковыристые позы тоже использованы почти все. С каждым годом все труднее и труднее придумать что-то новое. Местные ученые и жрецы совсем извелись в рассуждениях на тему, образует ли поднятая нога или рука новую позицию или является лишь новым вариантом старой. Прикинь, ошибка в этом вопросе равносильна гибели целого города.