Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
— Так ведь она была уверена, что он с тобой так долго гулеванит, прямо и сказала на допросе, что это ты за ним в половине одиннадцатого вернулся! Не допили самогонку-то, наверно, а?!
— Полковник, повторяю еще раз…
Откинувшись на спинку скрипучего стула, капитан Глеб глубоко вздохнул.
— Мы — друзья. Делить нам нечего, обижаться друг на друга тоже не за что. Посидели, поговорили — долго не виделись. Как всегда… Варили и ели уху, он самую малость выпил.
Я не провожал Никифорыча… Усманцева, домой, просто сел на мотоцикл и уехал. Около одиннадцати уже был на месте, на дальнем берегу. Мои ребята действительно это подтвердят,
Через толстые очки старший милиционер внимательно оглядел взволнованного Глеба.
— Местные жители видели, как вы с Усманцевым дрались до этого у костра…
— Да ч-черт! Боролись мы там с ним понарошку, он же мастер спорта был по самбо, всегда при случае дергал меня покуролесить! Вчера тоже, в шутку завелись…
— А другой свидетель говорит, что у тебя тогда в руках нож был, блестел сильно!
— Не тогда — раньше! Я лук им чистил! Вы что, всерьез думаете, что я баловаться с ножом на человека полезу?!
— Так, может, ты это и не в шутку? Бизнес-то на иностранных туристах вместе делали?
Молодой пододвинулся еще ближе, под самый свет лампы.
— Мужика этого помнишь, который к вашему костру подходил?
Рассеянно Глеб Никитин махнул рукой.
— Нет…
— А он вас вчера с Усманцевым во всех подробностях запомнил! Так что, давай, без поноса этого словесного своего, быстро выкладывай, как человека зарезал!
Говорили они после этого еще долго, молодой оперативник несколько раз начинал сильно кричать на Глеба, полковник кряхтел, курил вонючие сигареты…
«Хорошо, что уговорил их побыстрей снять отпечатки с моих рук. Эта история в провинции обычно долгая…»
По коридору все утро люди топали казенной обувью, но в этот раз — особенно близко и тяжело.
Дверь камеры лязгнула, в светлом проеме возник большой милицейский старшина в обвисших серых штанах. Ремень, ботинки-«берцы», форменная кепка сплющена в идиотский блин и чудом держится на бритом затылке; свирепая челюсть, рукава закатаны, черная дубинка… Позади старшины суетилась знакомая плюгавая фигурка — в фуражке и опять с длинным автоматом.
Первый махнул рукой.
— Пошли.
Арматурные решетки на окнах полковничьего кабинета никак не могли помешать пронзительному летнему солнцу пробиваться сквозь тяжкий табачный дым. Ярко, до боли в глазах, по белым стенам плескались зайчики, отражаясь от монитора компьютера и двух стаканов на сейфе.
Людей в этот раз в кабинете было больше.
Ян Усманцев вскинул на Глеба горестные испуганные глаза и тут же стремительно заговорил, опять уставившись в коричневый пол и сложив руки за спиной.
— Не та фигура, говорю же, не такая. Ту я бы узнал… это не он был, там другой человек был, он быстро так пробежал…
У светлого окна Глеб рассмотрел молча стоявшего морского офицера.
Милиционеры растерянно переглядывались.
Пожилой полковник, поправляя очки и приглаживая редкие волосы, подошел к Глебу первым.
— Послушай, понимаешь, ситуация тут такая… На данный момент, в соответствии с показаниями свидетелей, следствие не располагает фактами о вашей причастности… Та-ак-с, что еще? Прошу расписаться вот здесь. Да. Это подписка о невыезде. Некоторое время будьте рядом, никуда не улетайте
Милицейский полковник немного отступил, коротко махнул в сторону рукой.
— Вот, из особого отдела флота…
Молчаливый офицер вежливо кашлянул, без всякого выражения посмотрел на Глеба Никитина и сделал шаг вперед.
— Вас просит прибыть контр-адмирал Шилов. Очень просит.
Растерянность милицейских становилась вполне понятной.
Глеб кивнул Яну.
— Покури пока там, в коридоре…
Не глядя ни на кого и не спрашивая разрешения, с опущенной головой Ян крупным шагом вышел, почти выбежал из кабинета.
Глеб повернулся к флотскому офицеру.
— Капитан, минуту можно подождать, я тут понервничаю немного, ладно?
Тот молча кивнул.
Конечно, в этот момент хотелось быть хорошо выбритым и в нормальной обуви, но раз так…
Опершись руками о стол, Глеб негромко заговорил, а потный опер начал дышать значительно чаще.
— …Послушай, приятель, не мучайся понапрасну, не напрягай извилину. Истерики не будет. Я только подскажу тебе вопросы, которые ты должен был сегодня мне в первую очередь задать. И сам же на них тебе сейчас чистосердечно отвечу. После чего у тебя, баран, появятся достаточно веские основания, чтобы распахнуть с извинениями передо мной двери вашей скотомойни!
— Ты ведь мог просто, по-человечески, сказать там, на берегу, мне о том, что произошло?! Без всяких официальностей, зачитывания прав, автоматов и прочей ерунды. Только одну фразу: «Убит боцман». Я бы сам тогда перед тобой там наизнанку вывернулся, сам бы себе лоб разбил, но стал бы помогать тебе с первых минут…
Ты это мог сделать. Но не сделал. Первое.
Капитан Глеб сильно вздохнул, не отводя бешеных глаз от лица молодого милиционера.
— У тебя была роскошная возможность допросить прямо там, на берегу, точно, под протокол, всех моих ребят. И уже тогда, ранним утром, ты бы знал, в какое время я вернулся в лагерь, в чем я был в тот момент одет, какая одежда оставалась у меня в сумке в палатке, какая обувь была на мне, когда я уезжал в поселок, и где она находилась, когда ты со своими обезьянками прискакал к нам на берег! Ты мог это сделать или нет?!
— Дак мы уже их вроде как сейчас допрашивали.
— Не «уже»! Не через двенадцать часов после происшествия, а утром, на месте, где взяли меня! Мозгов не хватило, или это порядок у вас тут такой? Простые вопросы подразумевают простые, ясные ответы. А не «типа» и «как бы»!
И опять Глеб Никитин обвел взглядом обоих милиционеров.
— Утверждаете, что ребята могли сговориться о времени моего возвращения, да? А одежду, в которой я вечером у костра с Никифорычем был, вы у нас в лагере изъяли, осмотрели?! Меня же в ней вчера свидетели видели, так ведь?! А в чем я одет сейчас? Смотри внимательней, сравнивай с протоколами допросов очевидцев! Тебе не пришло в голову, что одежду, в которой я мог совершить преступление, и которая просто обязана быть испачкана в крови, мои сообщники через пять минут после вашего визита к нам на берег могли просто уничтожить! Я ведь для поездки к вам в гости утром выбрал чистую! И сообщников ночью проинструктировал о времени моего возвращения, а утром дал им сигнал сжечь ту плохую рубашку и замести все остальные следы! Или тебе непривычно много думать и просто захотелось хоть на минуту отважным опером побыть? С автоматом на людях побегать?!