Игры мажоров. Хочу играть в тебя
Шрифт:
Осталось где-то взять силы и разорвать этот гипнотический зрительный контакт. Сглатываю скопившуюся слюну, разбегаюсь и прыгаю в бездну. Понятия не имею, почему, но мой голос звучит ровно и выдержано:
— Здравствуй, Никита. Выбирай быстрее или пропусти тех, кто определился. Ты всех задерживаешь.
Я не собираюсь делать вид, будто мы незнакомы. Моя мама замужем за его отцом, у нас теперь есть общий брат, Максим. Ему только десять месяцев, но он уже вылитый Топольский. Если случайно станет известно,
А так мы сводные, которые живут в параллельных мирах и никогда не пересекаются. Это проще и понятнее.
Никита медленно выпрямляется, уголки губ изгибаются в усмешке, в глубине глаз появляется незнакомый блеск.
Это его новый апгрейд, я не помню такого Никиту. И мое плохое зрение здесь ни при чем. После операции на глазах зрение полностью восстановилось.
— Я выбрал, — медленно отвечает Ник, а я всеми силами стараюсь унять мелкую дрожь, вызванную вибрациями его голоса. — Двойной эспрессо.
— Кофе в автомате, автомат у тебя за спиной. Напитки все делают себе сами, — плавно веду рукой по воздуху. Пусть думает, что я показываю на автомат, хотя на самом деле я отгоняю призраки прошлого.
Из-за Никиты на раздаче образовался настоящий затор, а скоро закончится перерыв. Чтобы все успели пообедать, нам с Оливкой придется работать вдвое быстрее.
Но Топольского мало волнуют проблемы других. Он размазывает глазами мои губы, а его низкий голос впечатывает меня в пол:
— Хочу, чтобы ты сделала.
Его слова звучат слишком двусмысленно, хочется ответить достойно, но сейчас меня хватает лишь на то, чтобы мотнуть головой.
— Я не делаю кофе.
— Так я и не о кофе, — Никита говорит негромко, но я его слышу.
Услышала бы, даже если бы он только подумал.
— Кит, хочешь, я тебе сделаю? — из-за плеча Топольского выглядывает его поклонница со слетающими трусами.
Она смотрит на Никиту затуманенными глазами, полными восторга и обожания, и облизывает губы. Топольский разворачивается, окидывает ее оценивающим взглядом. Затем переводит глаза на меня, и мне хочется прикрыться.
Один из парней, которые пришли с Никитой, толкает его в плечо.
— Не тупи, Кит. Эта малышка со вчерашнего вечера тебя клеит, а с Мари ты только время потратишь зря. Она же недотрога, ни с кем не мутит.
— Даже так? — Топольский насмешливо приподнимает бровь. — Недотрога, серьезно? Скажи еще, что она целка, Джас.
Я растерянно моргаю, не знаю, что ответить. Краска бросается в лицо — я не привыкла, чтобы меня обсуждали, делая вид, что я слепая и глухая. Приятель Никиты пожимает плечами.
— Я не проверял.
Лицо Топольского становится непроницаемым, но в глазах закипает ярость.
— Ладно, пойдем, Джаспер, — он поворачивается к девушке: — Приноси кофе после лекций на стадион,
Разворачивается и врезается плечом в толпу. Парни переглядываются и следуют за ним к выходу.
— Мне фасоль и бекон, — слышу, как сквозь вату, и мне требуется некоторое время, чтобы понять, где все это брать.
??????????????????????????
Глава 1-2
Уже час ночи, а я лежу с открытыми глазами и разглядываю темный потолок. Оливка давно сопит, обняв подушку, мне даже завидно. Время для сна у нас не так много.
С утра лекции, потом отработка на раздаче в кафетерии, на вечер я еще записалась на подработку в раздевалках. Если не высплюсь, буду пугать сокурсников покрасневшими глазами и засыпать на ходу.
Но уснуть не получается. Стоит закрыть глаза, передо мной встает чужое, холодное лицо Никиты, и сон моментально улетучивается.
Из головы не идут грязные слова, сказанные девушке. Когда Ник успел стать таким — жестким, грубым, циничным? Если бы я не видела своими глазами, не поверила бы. Я помню совсем другого Никиту. Моего.
Мы с ним целовались в его машине, и он изо всех сил сдерживался. Ему было трудно, точно так же, как и мне.
Настойчивые руки ползли под платье, под футболку, я их останавливала и просила Никиту так не делать. Не потому что я ледышка или недотрога, как меня называют в университете.
Никита первый парень, с которым я испытала желание. Первый и единственный. С ним мое тело узнало, что такое возбуждение и определило мои самые уязвимые точки.
Мы с ним только целовались, а они сами начинали гореть и требовать прикосновений. Даже сейчас стоит вспомнить его крепкие, горячие губы, меня тут же пробирает до дрожи в коленях.
Я не ломалась, мне до безумия хотелось позволить ему больше, чем поцелуи. Но я знала, что потом сама не смогу остановиться, а тем более не сумею остановить его.
Наши отношения с самого начала были под запретом. Нам и целоваться было нельзя, потому что Андрей Топольский мог оказаться моим отцом. Но у меня не хватало сил совсем отказаться от Никиты.
Зато ничего не помешало ему отказаться от меня.
Обхватываю себя руками. Теперь мне холодно, хотя в комнате довольно тепло и даже жарко. Я не знаю в точности, что произошло. Между нами были чувства, и не только с моей стороны. Это было настоящее помешательство, одно время Никита даже предлагал уехать, начать жить вместе.