Игры Предвечных
Шрифт:
Теперь, когда исчезла нужда скрываться, цель нарушительницы была обозначена несомненно. Прекрасная гостья неслась к сиянию сферы, так быстро, как позволяли ей ноги и выраставшие на пути препятствия.
Горгона, не надеясь на слуг, стремительно пробиралась меж каменных осколков и острых кристальных наростов вслед за незваной гостьей. Однако, к ее удивлению, стражи бросились выполнять приказ госпожи с необычайным для них рвением. Несмотря на то, что прекрасная юная женщина двигалась быстро, она явно проигрывала в скорости стражам, которые изначально находились гораздо ближе к нарушительнице и теперь быстро нагоняли ее. Прислужники хаоса не один век провели среди разломов, трещин, бугров
– Хватайте ее! Не дайте добраться до сферы!
Нарушительница мельком обернулась вновь. Вид нагонявших преследователей прибавил ей резвости. Однако было видно, что она начала утомляться. Все чаще ее маленькие ноги оступались на одетой в стекло земле, а изрезанные ладони оставляли кровавые следы на острых кристальных гранях. Ранее молчаливые, преследователи приближались, подбадривая себя азартными криками. Вынужденные против воли служить хаосу смертные мужчины, в отличие от горгоны, не трепетали от осознания того, что пришлая нарушительница может достичь охраняемой ими тайны раньше, чем они настигнут ее. Но нарушительница была молода и красива. Ее появление внезапно разбудило в прислужниках хаоса давно позабытые страсти, что были присущи смертным. Потому они торопились изо всех сил.
И, все же, незваная гостья по-прежнему не давалась в руки. Она быстро пробиралась между острых выростов, скакала по стеклянным камням, перепрыгивала через расщелины, из которых поднимался жгучий пар. И все ближе подбиралась к словно манившему ее свечению.
Горгона метнула в нее сгустком огня. Однако нарушительница была уже так близко к цели, что даже магия хаоса теряла там свою разрушительную силу. Беглянку лишь осыпало горячими искрами, заставив на несколько мгновений пригнуться, прикрывая голову руками. В ярости жрица сделала еще один бросок огнем. Женщина обернулась только мимолетно, однако жрица сумела разглядеть мелькнувшее на ее лице выражение брезгливой досады.
– Остановите ее! Проклятье! Тому, кто ее настигнет, она достанется первой!
Новый крик горгоны отразился от стен по всей огромной пещере, заставив ненадолго замереть и преследователей и их жертву. Однако замешательство длилось всего несколько мгновений.
Ответом был дружный мужской рев. Нарушительница резко отвернулась, и продолжила карабкаться на очередной уступ, за грядой которых уже простиралась выжженная сиянием сферы земля. Она выбралась на небольшую площадку между двух особо крупных кристаллов раньше, чем первый преследователь достиг подножия уступа. Прямо перед ней открылась неглубокая, но широкая трещина, из которой поднимался жгучий пар. Схватившись за несколько малых выростов на теле кристалла, незваная гостья стала огибать трещину по узкой кромке.
Ее путь вокруг впадины, на дне которой пузырилась растворявшая плоть вода, еще не был завершен, когда вслед за ней на площадку выбрался самый резвый из стражей. От бега капюшон преследователя так же сбился набок, обнажая круглую заросшую голову с торчащими ушами и лихорадочно блестевшие глаза. Встретившись с ним взглядом, беглянка теснее вжалась в скользкую поверхность кристалла за спиной, торопясь как можно скорее перейти на другую сторону. Меж тем, из-за края уступа уже показывалась рука второго преследователя, а далеко внизу, но гораздо ближе, чем прежде, к нарушительнице торопилась сама горгона.
Маленькая женщина, наконец, вспрыгнула на твердую почву. Путь к мерцавшей сиянием сфере преграждала последняя гряда
Трещина была широкой. Как и прочие, она была заполнена жгучей водой. Незваная гостья могла и не знать о том, что делала такая вода с угодившей в нее плотью. Но одних испарений было достаточно, чтобы отвратить от желания туда упасть.
Беглянка остановилась на краю этой расщелины, в то время как ее преследователи преодолевали последний барьер из кристаллов. Горгона тоже была близко. Змеиное тело извивалось, толкая ее вперед. Глаза жрицы горели яростной злобой, ее прислужников - нетерпеливой похотью.
Тяжело дышащая нарушительница отступила к самому краю расщелины и коротко взглянула вниз. Потом подняла взгляд на спешивших к ней преследователей и положила окровавленную ладонь на рукоять посеребренного меча. Во взгляде женщины сквозила едва заметная неуверенность. Ладонь, сжимавшая оружие, заметно подрагивала. Весь ее облик дышал тяжелой, болезненной усталостью.
– Она в ловушке!
Вслед за своими прислужниками, которые подступали к пятившейся нарушительнице со всех сторон, горгона пробралась между кристаллами и остановилась в десятке шагов от побледневшей жертвы. Молодая женщина, что так смело пробралась в самое логово служителей хаоса, а после едва не порушила то, ради чего они оставались здесь столько веков, была загнана к самому краю глубокой трещины в одетой в стекло земле. Вблизи незваная гостья казалась еще прекраснее. Ее тонкие черты казались творением самого искусного скульптора, а совершенные изгибы фигуры могли вызвать желание любого мужчины. Тем страннее было видеть ее не опочивальне короля или вельможи, а здесь, на самом дне мира, в окружении вооруженных врагов.
Однако недоумение горгоны длилось только до тех пор, пока она не встретилась глазами с нарушительницей. Один единый взгляд сказал ей больше, чем долгие часы допроса.
Пробравшаяся в самое логово прислужников хаоса женщина появилась здесь не случайно. Перед жрицей стоял враг. Враг давний и непримиримый. Прекрасная нарушительница жила противлением хаосу и всем его порождениям. Жрица поняла это сразу и это подняло в ее существе волну древней, застарелой злобы. Смертная была из тех, кто знал. А значит - мог помешать. Случалось, такие смертные, подобные пойманной беглянке, раз за разом срывали долгую и кропотливую работу прислужников хаоса в этом и иных мирах.
А значит, пойманную женщину нужно было обезвредить навсегда. И - как можно скорее.
– Тебе некуда бежать, смертная, - вблизи от сиявшей сферы магия была слаба, а потому жрица не стала напрягать сил. К тому же, дерзкой нарушительнице рано было в камень. Сначала нужно было ее допросить.
Подчиняясь повелительному кивку госпожи, к беглянке двинулись четверо стражей.
– Отдай оружие. Я пощажу твою жалкую жизнь...
Загнанная к краю гибели женщина сделала выпад, заставив отскочить слишком близко подступившего к ней стража. Она уже не смотрела в лицо горгоны, вспомнив о том, что могла сделать с ней жрица одним только взглядом. Вместо этого так и не заговорившая нарушительница сплюнула себе под ноги.
Горгона поняла правильно и отбросила ненужные уговоры.
– Взять ее!
Смертная пропустила мимо себя бросившегося на нее преследователя. Мгновенно вырвав из ножен мечи, приняла на их скрещенные лезвия топор другого, и отбросила его назад. Крутанувшись, в косом взмахе полоснула обеими клинками стража, который оказался у нее за спиной.