Игры разума
Шрифт:
Не обратив на выпад брата никакого внимания, молодой человек принял удобное положение на стуле и недовольно произнес:
– Черт побери, Виктор, тебе уже сколько лет, а?
– А причем тут мой возраст? – Недоумевал, почему разговор переходит в это русло.
– Притом, братец. Ты не молодеешь, но не понимаешь этого, к сожалению. Сколько можно пахать, как запряженная лошадь на благо семьи? Все, что мог, ты уже сделал. Мы в шоколаде. У нас есть все, что мы только хотим и столько же еще можем себе позволить, если не вдвое больше. Оглянись назад! Что ты видишь?
– Я не понимаю, о чем ты? – Равнодушно произнес, пожимая
– Конечно, не понимаешь, потому что видеть ТАМ нечего! Где твоя жена? Где дети? Когда ты был на свидании в последний раз? Я не считаю одноразовых шлюх на час. Я говорю о высоких чувствах, о любви. Где твоя личная жизнь?! Где она? – Алекс завелся, хотя и сам не мог объяснить почему.
– Моя личная жизнь никого не должна интересовать.
– Да кого может интересовать то, чего нет?! Ты одинок! Еще год, два, и что потом? Одинокая старость? Очнись, Витя! У тебя помутнение рассудка скоро наступит с твоей работой.
Виктор, конечно, и сам не раз задавал себе эти вопросы, но вот обсуждать их с братом не имел никакого желания. Зная, как прекратить этот разговор, он опустил на стол газету и очень черствым тоном произнес:
– Благодаря, как ты говоришь, моему помутнению рассудка, ты живешь так, как хочешь. Покупаешь дорогие машины, оплачиваешь самых дорогих безголовых кукол и наслаждаешься жизнью. Поэтому, не рассказывай мне, как жить, насколько я помню, ты не заканчивал отделение психологии в институте. Да что там говорить, ты вообще учишься через пень-колоду. Все преподаватели института живут не на свою зарплату, а на те деньги, которые я им плачу. Заметь, кстати, это еще одна причина, почему я разрываюсь на работе. Я достаточно аргументировал или у тебя еще ко мне какие-то вопросы?
Ответить и возразить было нечего. Как всегда, Виктор был прав, как всегда, он нашел массу веских доказательств своей правоты и уже в который раз осадил брата, указывая, где его место.
– Как знаешь. – Тяжело вздохнул. – Но, не говори потом, что я тебя не предупреждал.
– Ни в коем случае! – Начинал подкалывать. – Пожалею твою вечно детскую психику.
В комнате повисла тишина, прерываемая лишь тиканьем огромных настенных часов.
– Ну, теперь, когда ты успокоился, может, объяснишь, что случилось? – Виктор с интересом уставился на брата, приподнимая бровь.
– О чем ты? – Не сразу понял, все еще где-то далеко витая.
– Я о несчастном ноутбуке, который был не далее, как пять минут назад, тобою «наказан».
– Та. – Махнул рукой и снова застучал пальцами по крышке стола. – Долгая история.
– Ну, у меня есть в запасе еще полчаса. – Виктор глянул на циферблат. – Давай, рассказывай, кто там на этот раз разбил тебе сердце?
– Мне – никто, а вот я, похоже, чье-то покалечил.
– О, как! Это что-то новенькое. – Усмехнулся. – Так как, будешь изливать душу старшему брату или страдать в одиночестве?
– А у меня есть выбор? – Съехидничал.
– Ну, не тяни! Кто она? Я ее знаю? – Сам не знал почему, но вся эта история ему казалась очень забавной и интересной.
– Лена…
– Красивое имя. – С гордостью сказал Виктор и облокотился на спинку стула. – А, главное, такое редкое. Очередная кукла с силиконовыми мозгами?
– Далеко ей до силикона. – Продолжал быть серьезным.
– Что, природа не обделила? – В открытую издевался над Алексом, все больше увлекаясь игрой.
–
– Да что ты заладил: рано, рано?! Можешь нормально объяснить?
Однотипные ответы брата стали постепенно утомлять Виктора и выводить из себя. Каждая его минута была на вес золота в прямом и переносном смыслах, и тратить время на то, чтобы щипцами выуживать из парня информацию, он не желал.
– Лена Романова. – Произнес с грустью в голосе и поднял глаза на Виктора.
Звенящая тишина насквозь пробила помещение, где завтракали двое мужчин. Сказать, что Виктор вошел в полный ступор – это не сказать ничего. Он ожидал чего угодно, но только не такого ответа. Шоковое состояние не отпускало, слова застряли в горле и лишь пара светлых глаз начала заметно чернеть, выпуская молнии. Алекс за всю свою сознательную жизнь лишь несколько раз видел брата в состоянии аффекта. И то, причиной был неверно вложенный капитал. Казалось, что Виктора больше ничего не может разозлить и вывести из себя. Ничего, кроме только что услышанного.
– Ну, что ты на меня так смотришь? – Намеренно выделяя каждое слово, прокричал через стол брату. – Да! Та самая Лена, дочка Веры и Никиты, врачей Романовых.
Алексу становилось не по себе от молчания Виктора. И вот, когда он совсем потерял надежду, что-либо услышать из уст брата, тишину комнаты прорезали холодные как сталь и острые, как лезвия слова:
– Я, надеюсь, ты и пальцем девочку не тронул?
Вопрос не предполагал отрицательного ответа, это Алекс понял по интонации. Сейчас Виктор был в таком состоянии, что шутить с ним было бы опаснее, чем глотать раскаленные сабли.
– Конечно же, нет! При чем здесь вообще это?
– Тогда, будь добр, объясни мне, что, в конце концов, ЭТО значит???
– Ровным счетом ничего. Влюбилась она в меня и все.
– Все?! Точно?!
– А что еще может быть?
– Я надеюсь, что ты ей ОЧЕНЬ мягко все объяснил и расставил точки над “i”? Я прав?
– Ну, не совсем? – Начинал мямлить.
– Алексей!!! – Взревел.
– Ничего я ей не говорил. Хотел, но не успел. Она уехала, слава Богу. А то я уже не знал, куда от нее деться. Вот, спросила, буду ли я ей писать. А я, сдуру ляпнул, что да. Теперь не знаю, как отмазаться. Присылает письма, чуть ли не каждый день, сил никаких нет.
– Подожди, ты что же, ей ничего не отвечаешь? – Виктор не то, что закляк, он просто перестал нормально соображать. Не в силах пошевелиться, мужчина только ошарашено смотрел на младшего брата.
– Нет, конечно! А зачем? Витя, ну, сам посуди. Ей, сколько там, пятнадцать лет? Мне что, больше делать нечего, как тратить на ребенка свое время?
Это был просто контрольный выстрел в голову. На жизненном пути Виктора встречались разные люди: от добропорядочных, до законченных мерзавцев. Но, то, как поступал родной брат, было чем-то из ряда вон выходящим. Одно дело – играть на бирже и переступать через своих конкурентов, совсем другое же – предавать людей, а тем более, являющихся далеко не чужими. Паралич сковал тело Виктора, мозги превратились в жижу, а на скулах заходили желваки. Самым последним делом он считал – втаптывать в грязь тех, кто этого не заслуживал. Лена – ребенок, который практически рос у него на глазах. И вот теперь эта, ни в чем не повинная девочка, должна страдать от того, кто человеческие чувства не то, что не ценил, насмехался над ними.