Игры с богами
Шрифт:
Как он и предвидел, подняли руки Галлиарда и Элен.
– Кто «за»?
Поднятой руке Азы не удивился, а вот скромно поднятой ручке сестры оказался изумлён:
– Ласка! Ты уверена, что мне нечего бояться?
– Конечно! – заявила она с не присущей ей серьёзностью. – Дядя Бенджамин – очень добрый и тебя в обиду не даст. Да и ты любую тётку обведёшь вокруг пальца. Она же старая, правда?
– Ха-ха! Старая, говоришь? Ты видишь перед собой Азу? Ну так вот, Азнара выглядит всего лишь чуточку старее. Лет на пять, может, на десять.
Малая так пристально уставилась на маркизу, что та не выдержала,
– Если она такая, как Аза, то обмануть её будет трудно… Но ты же у меня самый умный, правда?
Пришлось кивать головой и принимать окончательное решение:
– Ладно, тогда мой голос тоже будет «за»! Меня только волнует, чем вы займётесь в моё отсутствие? – Заметив, что подруга на него смотрит как на покойника и уже готова расплакаться, жёстко предупредил: – Не вздумай меня провожать слезами! Веди себя спокойно и по-деловому. На тебе остаётся весь дом… второй дом и ведение хозяйства. К тому же у нас совсем мало денег. И я, к сожалению, не могу придумать, где их взять. Разве что опять друзей побеспокоить? В счёт будущего вознаграждения, может, и одолжу златов тридцать…
Аза фыркнула и в противоречие собственным, недавно прозвучавшим утверждениям заявила:
– Вдруг ты погибнешь? Или тебя надолго запрут в темницу? Поэтому лучший выход – это устроить немедленный аукцион по продаже вещей покойного цветочника. Тебе они не нужны, зато денег могут принести немало. И если сейчас сразу известить старосту квартала, то уже сегодня к вечеру или к завтрашнему утру можно будет продать первую партию.
После такого предложения Поль почувствовал себя неловко:
– Да как-то неудобно… Старик только вчера умер, а мы уже сегодня его вещи распродаём… Что о нас соседи подумают?
– Это которые уже съехали и дома свои продают? – последовал невинный вопрос. – Наплюй на их мнение. А с остальными ты вообще почти не знаком.
Галлиарда, обычно не увлекающаяся меркантильными делами, на этот раз поняла, чем себя занять по максимуму. Больше работы, меньше будет времени переживать о друге, отправившемся в пасть Кобры. Поэтому сразу подхватила идею подруги:
– Точно! Идёмте туда немедленно! А ты, Поль, забеги по дороге к старосте улицы и к старосте квартала. Пусть кого-то пришлют для правильной организации нашего аукциона.
Рассудительность проявила только Элен:
– Вдруг там нет ничего ценного? Мы же толком там не осмотрелись. Опозоритесь с продажей, ни гроша ломаного не получив.
– Есть там, есть! – уверенно заявила маркиза. – Уже того, что я увидела, набежит на сотню златов. Хватит и налог заплатить, и организаторам на печенье с сырниками. И это при том условии, что мы всю приличную мебель оставим в доме. Она у него выглядит как новенькая, хоть и не современная.
Оставалось только удивляться, когда эта проныра успела всё высмотреть, оценить, да ещё и смертельную ловушку на себя разрядить. Но, вспомнив об опасности и о недавнем ранении, Труммер заволновался:
– Вдруг там ещё какие ловушки или смертельные сюрпризы.
– Не волнуйся, лично проверю, – пообещала маркиза. – И теперь с тройной осторожностью действовать буду. У меня в родительском замке подобных устройств в каждом
– Как же ты тогда под меч попала? – удивилась Элен.
– По вине покойника. Видимо, от жадности он давно фиксирующие ремни не менял, вот они и прогнили. Могу смело утверждать, что, не убей цветочника неизвестные лиходеи, он в любом случае через пару дней сам от своего меча и помер бы… Поэтому тебе, наследничек, повезло: не пришлось вычищать ссохшиеся останки старца через год-полтора. И не факт, что в доме для тебя осталось бы нечто ценное.
Правильно подметила. Только после постоянного увеличения долгов по оплате за воду, канализацию и электричество староста улицы начинал бить тревогу. Затем месяц наблюдали за домом и только тогда в присутствии нотариуса и жандармов вскрывали. А там уж как повезёт. Жандармы могли отыскать нечто противозаконное и всё оптом конфисковать. У них тоже всегда имелся шкурный интерес, который они старались не проворонить. И в данном случае повезло, что цветочника убили в палисаднике, а входная дверь оказалась закрытой. Вот и не проводили обыск, потому что в законе подобное прописывается отдельно.
Тянуть время не стоило: раз уж путать карты дэмам, то немедленно.
И Поль стал быстро собираться. Хотя чего там собирать-то, если всё именное оружие на нём? Ну разве что Аза буквально силком заставила съесть порцию пиняссы:
– Что я, даром её строгала с таким трудом?! – пришлось поддаться. И почему-то такая забота, пусть и в завуалированной форме, понравилась парню.
Напоследок оставил себе шесть златов на дорогу, остальное отдал Галли, расцеловал всех соответственно рангу и отправился в дальний путь. Всё-таки дорога на Виллу восемнадцатого сектора предстояла неблизкая. По расчётам, часов восемь добираться. Да при условии, что долго на воротах Морской стены не станут мурыжить.
Глава 33
Циники и сочувствующие
Лишь во время второго часа пути Поль вспомнил о шкатулках с трофеями из мира драйдов. И задумался. Благо что никто не мешал в мчащемся подземном поезде.
Почему дэм про них словечком не заикнулся? Почему не заставил сразу отдать порученцу? Он ведь ничего не забывает, вопреки ошибочному мнению некоторых обывателей. И как ни крутил Труммер эти вопросы со всех сторон, получалось, что властелин сделал подобное намеренно. И дальше вырисовывалось две причины такого поступка. Первая: содержимое шкатулок мертво и уже не интересует Надариэля совершенно. Вторая: у временного опекуна стопроцентная уверенность, что а’перв выкрутится из зубов Кобры и благополучно вернётся домой.
И сознание очень, очень сильно склонялось к принятию второго варианта. Понималось, что верить дэмам нельзя. Но как же хотелось в то же самое время поверить в их некоторую человечность! Хоть они сами и называют всех людей презрительно человечками, сами по себе и плоть от крови выглядят идентично. Да и утверждают порой: «Ничто человеческое нам не чуждо».
То есть весь оставшийся путь Труммер жёстко настраивал себя на благоприятный исход своего поступка. А ростки пессимизма сразу выпалывал и выбрасывал прочь из своего сознания. Твердил про себя как заклинание: «Всё будет хорошо!»