Игры с кожей

Коллинз Макс Аллан

Клементе, казалось сосредоточен на том, чтобы взять себя в руки, несмотря на то, что его гнев и беспокойство были направлены не на нее.

— Секторный полицейский на посту между Одиннадцатым и Двенадцатым был убит сегодня ночью.

Макс постаралась, чтобы в ее голосе не звучала ярость, хотя и не очень успешно.

— И Эймс Вайт думает, что это сделал трансген.

Клементе твердо кивнул.

— И он говорит, что у него есть доказательства.

— Какие доказательства? Это даже не от звонил,

это была его марионетка Готтлиб, верно?

— Верно. И как ты, наверно, догадалась, Отто обнаружил тело, но покинул место преступления, так что я не представляю, каким образом они могут сохранить какие-то улики.

Она сделала глубокий медленный вдох, выдохнула и спокойно сказала:

— Ты знаешь, что это уже слишком даже для такого правительственного мешка с дерьмом как Эймс Вайт.

— Да, он действительно правительственный мешок с дерьмом. Тебе не придется меня долго в этом убеждать.

— Рамон, если ты присмотришься к нему повнимательнее, ты поймешь, что его дела выходят за рамки обязанностей в УНБ.

Клементе сузил глаза:

— Например?

— Вайт…

Она остановилась.

Она знала, что если она что-то скажет, то прозвучит это абсолютно безумно, и она потеряет контакт с копом.

— Продолжай, Макс. Что ты знаешь о Вайте? Он… в чем-то замешан?

— Едва ли можно так сказать.

— Расскажи мне все.

Черт, она сама едва могла поверить в настоящую миссию Вайта… но она видела адептов культа своими глазами. Как она может надеяться убедить Клементе без риска потерять его доверие?

— Тебе просто… надо повнимательней приглядеться к нему, — заключила она.

— Я могу только приглядываться.

— Ты ведь сыщик? Так ищи!

Он развел руки в стороны.

— Макс, если за Эймсом Вайтом есть грязные делишки, почему ты думаешь, что Вайт или правительство позволят простому копу докопаться до них?

— Я ведь нашла их, так?

— Тогда сними груз с моих плеч — поделись тем, что знаешь.

Она вздохнула и тяжело опустилась обратно на стул. Макс желала, чтобы темнота комнаты поглотила ее.

— Слушай, ты мне не поверишь… так что я хочу, чтобы ты обнаружил это сам. Не поверишь, пока не увидишь, слышал о таком?

Заинтригованный Клементе потер рукой подбородок.

— Почему ты думаешь, что я тебе не поверю?

Макс закатила глаза и встряхнула головой.

— Это слишком нереально, чтобы быть правдой… Но так и есть.

На его лице появилась чуть заметная поддразнивающая усмешка:

— Как то, что правительство создавало генетически модифицированные машины для убийств, скрывая это от общественности?

Она ухмыльнулась в ответ:

— Да, только гораздо фантастичней.

Улыбка детектива исчезла. Он выглядел смущенным, и Макс не могла винить его в этом. Наконец он сказал:

— Ты сказала,

что веришь мне. Отлично, значит это работает в обе стороны. Доверь мне это, Макс — обещаю, что отнесусь ко всему серьезно.

И так — сделав глубокий вдох и медленный выдох — она начала рассказывать историю о древнем селекционном культе, чьи лидеры, поклоняющиеся змее, веками манипулировали событиями и людьми. Она сделала упор в своем рассказе на то, как эти сумасшедшие пытались создать генетически измененных людей последнюю тысячу лет или около того, и что это в конечном счете привело к созданию современной Мантикоры.

В какой-то степени они достигли в успеха в попытке создать «лучшего» человека. Она видела как Эймс Вайт по приказу конклава демонстрировал небывалые силу и бесстрашность, которые превосходили все, что могли достигнуть трансгены… и была еще одна деталь, Эймс Вайт и подобные ему не чувствовали боли.

Когда она закончила рассказ, то сама понимала, что это звучит как самая абсурдная из сказок, а Клементе выглядет еще более растерянным, чем если бы она ударила его.

По крайней мере он не смотрит на нее как на сумасшедшую. И ее чутье горорило, что он верит ей, или во всяком случае верит в ее искренность.

— Ты можешь доказать что-то из этого? — спросил Клементе.

Она покачала головой.

— Нет, каждый раз, когда я что-то нахожу, они прикрывают это, как будто выжигают с лица земли. Но команда, которая приходила в Джем Пони, — ты видел их нечеловеческое телосложение — они не работают ни на одно правительственное агентство… Они работают на конклав змеиного культа.

Он молчал долгое время. Они просто сидели в темноте и размышляли. Макс изучала Клементе, пытаясь понять не потеряла ли она его.

Наконец, Клементе тихо произнес:

— Ты права, Макс, это звучит безумно.

Сердце Макс замерло.

— Но, — сказал он, вставая, встряхивая головой и криво улыбаясь, — в моей работе не стоит пропускать какие-то вещи, потому что они звучат безумно.

Теплота этого человека захлестнула ее, она встала и протянула руку, он ее пожал, и она произнесла:

— Спасибо, Рамон.

Он посмотрел на часы.

— Мне надо торопиться… но я разберусь в этом дерьме настолько, насколько смогу. Змеи, да?

— Змеи.

— В них я копаться не буду.

Она слабо улыбнулась:

— В этом я тебя не виню.

— Почему миссия Вайта — миссия змеиного культа — антитрансгенная? Разве не должны чудеса генетики объединиться?

— Я сама этого не понимаю, Рамон. По-прежнему пытаюсь сложить кусочки вместе. Дело в том, что Вайт хочет уничтожить нас… и обвинение трансгенов в убийствах это хороший путь, чтобы выйграть ту медиавойну, о которой мы говорили.

— Люди обычно не умирают в медиавойнах.