Игры с огнем
Шрифт:
К вечеру мы достигли пятнадцати атмосфер, половины испытательного давления. На этом решили остановиться до утра, чтобы дать системе стабилизироваться и проверить все соединения.
Утро принесло тревожные новости. Дежурные операторы сообщили о падении давления в системе с пятнадцати до двенадцати атмосфер. Это могло означать только одно. Где-то есть утечка.
— Разделим трассу на пятикилометровые сегменты, — немедленно распорядился Рихтер. — Установим перемычки с манометрами. Найдем, где теряется давление.
Весь
К вечеру обнаружили три проблемных участка. Небольшую микротечь на двадцать втором километре, неполный шов на фланцевом соединении компенсатора на восемнадцатом и трещину в металле на третьем.
— Ничего критичного, — подвел итог Рихтер, когда мы собрались на экстренное совещание. — Все дефекты устранимы в течение суток. Карпов, ваша бригада занимается третьим километром. Там нужна переварка шва. Карпов, на вас восемнадцатый — фланцевое соединение. Тимофеев, двадцать второй. Там обнаружена коррозия, возможно, брак в металле трубы.
— А если найдем еще дефекты? — спросил Шмаков. — Сроки же горят.
— Работаем, пока не устраним все проблемы, — твердо ответил я. — Лучше задержаться сейчас, чем получить аварию при запуске.
Всю ночь бригады трудились, устраняя выявленные дефекты. К рассвету основные проблемы были решены, но появились новые. Дополнительная проверка выявила еще две микротечи.
К исходу третьего дня испытаний все обнаруженные дефекты были устранены. Мы приступили к повторному подъему давления.
На этот раз система вела себя стабильно. Стрелка манометра уверенно поднималась: пятнадцать… двадцать… двадцать пять… тридцать атмосфер!
— Держим давление тридцать атмосфер в течение шести часов, — скомандовал Рихтер. — Все бригады на полную боевую готовность. При малейшем признаке течи немедленно докладывать.
Шесть часов превратились в вечность. Каждые тридцать минут снимались показания манометров по всей трассе, каждый час бригады обходили свои участки. Но система держалась, давление оставалось стабильным.
— Гидравлические испытания успешно завершены, — официально объявил Рихтер к вечеру. — Нефтепровод выдержал испытательное давление тридцать атмосфер в течение шести часов тридцати двух минут. Можем готовиться к опорожнению системы и просушке.
Я подошел к главному инженеру и пожал ему руку:
— Спасибо, Александр Карлович. Ваша заслуга в этом огромна.
— Наша общая заслуга, — он устало улыбнулся. — Без вашего руководства ничего бы не получилось.
Следующий день ушел на слив воды из трубопровода и подготовку к просушке. Для этого использовали специальные скребки-разделители. Поршни из мягкой резины, которые проталкивали по трубе сжатым воздухом, вытесняя остатки влаги.
Просушка заняла еще сутки. Использовали подогретый воздух, продуваемый по всей
— Завтра запускаем трубопровод в рабочем режиме, — сказал я на итоговом совещании. — Начнем с малого давления, постепенно повышая до рабочего. Всем быть в готовности на своих местах с шести утра.
Той ночью я почти не спал, снова и снова прокручивая в голове все этапы строительства, все проблемы, которые нам пришлось преодолеть. От успеха завтрашнего дня зависело слишком многое. Не только судьба промысла, но и жизни всех людей, вложивших в него свои силы и душу.
День запуска выдался солнечным и неожиданно теплым. Словно сама природа решила поддержать нас в решающий день.
Я прибыл на головную насосную станцию в пять утра, когда первые лучи солнца только окрасили горизонт в розовый цвет.
Станция представляла собой внушительное зрелище. Мощные насосы «Вортингтон», установленные на бетонных фундаментах, сложная система трубопроводов, приборные щиты, усеянные манометрами и регуляторами. Воронцов, начальник станции, лично проверял каждый агрегат.
— Все системы в норме, — доложил он, протягивая мне журнал предпусковых испытаний. — Насосы готовы работать на мощности от двадцати до ста процентов.
Я внимательно изучил записи. Все параметры соответствовали техническим требованиям. Американские насосы, несмотря на сложности с монтажом, были надежны как швейцарские часы.
В помещение вошел Рихтер, за ним начальники основных служб.
— Все бригады на местах, — доложил главный инженер. — Связь установлена по всей трассе. Готовность полная.
Я оглядел присутствующих. В глазах каждого читалось напряжение, но и решимость. Мы прошли долгий путь к этому моменту, преодолели десятки проблем, и сейчас наступал момент истины.
— Приступаем к пуску, — скомандовал я. — Открыть кран подачи нефти из хранилища! Насосы на двадцать процентов мощности!
Воронцов повернул большой штурвал на главном пульте. Где-то за стеной раздался гул, включились насосы. Стрелки приборов дрогнули и поползли вверх.
— Нефть поступает в систему, — доложил Воронцов, не отрывая взгляда от манометров. — Давление на входе — две атмосферы, на выходе — шесть. Насосы работают стабильно.
Теперь нам оставалось только ждать. Нефть двигалась по трубопроводу со скоростью примерно два метра в секунду. Полный проход тридцати километров должен был занять около четырех часов.
— Рихтер, вы контролируете первую треть маршрута, — распорядился я. — Я буду здесь, на станции. Тимофеев, вас прошу проехать к конечной точке и контролировать приемку. Каждые тридцать минут сеанс связи.
Все разъехались по своим постам. Я остался на станции, наблюдая за работой оборудования и регулярно получая доклады от помощников.