Игры сердца
Шрифт:
Что означало, что я опять кивнула.
Я наблюдала, как расслабилось его высокое, поджарое тело, и что-то в том, как он это сделал, такой человек, как Майк, показывающий это мне, значило для меня целый мир. Потому что его напряженное ожидание моего прощения и, наконец, когда он получил мое прощение, значили для него очень много.
— Хорошо, милая, — мягко сказал он, — тогда иди сюда и поцелуй меня.
Боже, как мне этого не хватало. У меня выдался безумный день, и я скучала по Майку, как будто он был со мной рядом десятилетиями, а потом
Поэтому я подошла к нему на три фута, прямо в его объятия, и запрокинула голову назад. Приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его, но не успела.
Потому что, крепко обхватив меня руками, прижавшись губами к моим губам, Майк поцеловал меня сам.
И сделал это он тщательно.
Мои руки крепко обнимали его за шею, все мое тело ожило, когда его губы скользнули по моей щеке к уху, и он прошептал:
— Ты сделала меня счастливым человеком, дорогая.
Я закрыла глаза и уткнулась лицом ему в шею.
— Ты забыла, как разговаривать? — поддразнил он, и я ухмыльнулась.
— Нет, — прошептала я. — Но всего слишком много произошло.
— Так и есть, — его руки сжали меня, — ты привыкнешь к этому.
Боже, я так надеялась. Я очень, очень на это надеялась. Потому что не лгала. Если он снова причинит мне боль, я этого не переживу. Все мужчины до него (не то чтобы их было миллион, но все же), которых я потеряла, не причиняли мне такой боли, как потеря его.
Он поднял голову и поймал мой взгляд.
— Я хочу затащить тебя в постель, отпраздновать с размахом. Но это означало бы, что Ронда, которая краснела, упомянув, что разговаривает с твоим братом в постели, когда вернется, может увидеть нас на диване или в любой комнате, где ты будешь спать, я не хочу так поступать с ней, думаю, ты тоже.
Это было неправдой. Я очень хотела «отпраздновать с размахом». Но тоже не хотела так поступать с Рондой.
— Я тоже, — сказала я ему.
— И я не собираюсь уходить, — ответил он мне, и я расслабилась в его объятиях, потому что не хотела, чтобы он уходил. Он почувствовал это и улыбнулся нежной улыбкой, так что поняла, что ему это понравилось. — Итак, у тебя есть выбор: разбить лагерь перед телевизором или поговорить.
— Беседа будет глубокой и содержательной? — Спросила я.
— Если ты хочешь, — ответил он.
— Я думаю, что на сегодня с меня хватит, — сообщила я ему, и он усмехнулся.
— Тогда беседа может быть ни о чем, — предложил он.
— Хорошо, — согласилась я.
— За исключением того, — начал он, и я напряглась, — ты должна знать одну вещь. Одри будет на вечеринке по случаю дня рождения Рис.
— О Боже, — выпалила я, и он ухмыльнулся.
— Нехорошо, ты такая милая, дала мне еще один шанс, а я угощаю тебя испытанием огнем в качестве расплаты.
Он мог бы сказать это снова. Ужин с его детьми, затем вечеринка по случаю дня рождения его дочери с участием его бывшей.
— По крайней мере, скажи мне, что Вай там не будет, — потребовала я, и его ухмылка превратилась в улыбку.
—
— Тогда все в порядке. С твоей бывшей я как-нибудь справлюсь. Но с твоей цыпочкой Вай, в которую ты влюбился, ух… нет.
— Она уже замужем.
— Ух… нет.
— И у нее ребенок.
— Разве я сказала «нет»?
Он начал посмеиваться.
Затем резко остановился, убрал одну руку с моей талии и обхватил за подбородок.
Я затаила дыхание, увидев выражение его глаз.
Но он просто повторил:
— Ты сделала меня счастливым человеком, Дасти.
— Хорошо, — тихо ответила я.
— Нет, Ангел, ты не понимаешь. Я был несчастлив, по-настоящему несчастлив без того, чтобы что-то не испортило меня за восемнадцать лет.
Я уставилась на него, чувствуя, как мои губы приоткрываются.
— И сегодня вечером, дав мне еще один шанс, ты сделала меня счастливым. По-настоящему счастливым без того, чтобы что-то испортило это счастье.
Я почувствовала, как у меня перехватило горло, защипало в носу, мой ответ прозвучал хрипло, когда я повторила:
— Хорошо.
Его голос тоже звучал хрипло, когда он произнес:
— Да, это так.
Я сделала прерывистый вдох.
Тогда спросила:
— Можем мы начать «говорить ни о чем», прежде чем я зареву?
Он снова ухмыльнулся и прошептал:
— Да.
На это я прошептала в ответ еще одно:
— Хорошо.
Затем он подвел меня к дивану. Выключил телевизор, и мы начали болтать ни о чем, потом поговорили о выходках стервозной Дебби, а затем, прежде чем ему пришлось вернуться домой к своим детям, мы снова заговорили ни о чем (с немалым количеством поцелуев).
Как и во всем, что я делала с Майком, это было настолько естественно.
8
Давно прошел комендантский час
— Ты что, с ума сошла?
— Джерра, милая, Майк приедет через пару минут.
Достаточно сказать, что мне не следовало отвечать на звонок моей подруги Джерры, пока я готовилась встретиться с детьми Майка и пойти ужинать. И мне определенно не следовало делиться тем, что я вернулась со своей печью и лошадьми в дом своего детства, а затем примерно через три с половиной часа помирилась с парнем, в которого влюбилась и который разбил мне сердце, и то и другое произошло в течение двух недель.
Она была не так счастлива, как Ронда, когда я ей сообщила, что мы с Майком переспали тем утром, когда мальчики ушли в школу. Ронда была немного ханжой, но определенно романтиком, а Дэррин явно делился своими мечтами о Майке и мне со своей женой. Так что я опустила все пикантные подробности и определенно то, что Майк — отменная чертовая сексуальная машина. И я рассказала ей все это осторожно, потому что она только что потеряла мужа, и не хотела огорошить ее своими новыми отношениями, какими бы безумными они не были (не то чтобы я рассказывала ей о безумных моментах).