Игры в личную жизнь
Шрифт:
– Это наверняка садовник! – снова перепугав до полусмерти, протрубила мне в самое ухо тетя Соня. – Нечего бледнеть и хватать себя за грудь! Ни у одного придурка не хватило бы ума выкорчевывать пионы только для того, чтобы попугать тебя. И чего ты опять голышом-то?!
– Я в футболке, – попыталась я выразить протест. – Она почти до колен.
– Ага, к тому же до неприличия тонкая и почти прозрачная и как нельзя лучше обрисовывает тебя всю, а твоя покупательница давно здесь и только и жаждет встречи с тобой! – завелась тетя Соня, увлекая меня в дом и настойчиво подталкивая к моей спальне. – Немедленно оденься поприличнее и выходи к завтраку. Сейчас эта Шапокляк явится. Не хочу
К завтраку я явилась во всеоружии. Наглухо застегнутая блузка без рукавов. Юбка до колен, без намека на разрезы, и закрытые босоножки на низком каблуке. На что тетя Соня мгновенно среагировала благосклонным кивком головы.
– Вот это я понимаю! Теперь ты сразу на человека стала похожа, а то ходит, будто русалка. Садись к столу, вон она на дорожке показалась, минуты через три войдет.
Мы чинно сели и уставились на дверной проем. Я долго думала, куда мне девать руки. Положить ли их на колени либо выложить на стол? Металась, металась, а в результате гостья вошла в тот самый момент, когда я высоко поднимала волосы над запотевшей шеей.
– Хмм-м, – многозначительно хмыкнула старая карга, мгновенно обежав меня всю колючим въедливым взглядом. – Эффектно...
С чего вот было мне краснеть, спрашивается? А ведь покраснела! Вскочила с табуретки, опрокинула ее, конечно же, и в результате вместо приветствия забормотала что-то о душном июне и неуместном отсутствии дождей.
Дама (когда-то она наверняка была исключительно эффектной) слушала меня со снисходительным пониманием, при этом легонько постукивая себя по сухой лодыжке зонтиком-тросточкой. На Шапокляк она походила мало. Разве что худобой и ридикюлем, который прижимала к впалому боку. Короткая стильная стрижка. Темные брюки и в тон им кофточка с длинными рукавами. Крохотные ступни, что казалось удивительным при ее высоком росте, были обуты в обычные спортивные кеды, которые стоили в социалистическом прошлом по два рубля девяносто копеек за пару.
– Очень удобно, – пояснила гостья скрипучим, похожим на шелест гравия, голосом. – Добрый день, вообще-то...
– Да, да, конечно... Доброе утро. Мы с ней уставились друг на друга и какое-то время молчали. В вопросах – кто кого переглядит, мне в юности не было равных, но с годами, видимо, я сей дар подрастеряла, потому что смутилась на второй минуте и опустила голову.
– Я согласна, – проскрипела тетка куда-то мне в макушку. – Вашу цену я знаю. Деньги только что были перечислены на ваш счет.
– Каким образом? – встряла тетя Соня, до сего времени молчаливо восседающая за столом.
– По телефону, – все с тем же снисходительным высокомерием пояснила гостья. – Акт покупки считаю свершившимся и прошу вас...
Тут она замолчала, и мне пришлось снова смотреть на нее. Неудобно все-таки просьбы выслушивать с опущенной головой. И эта перезревшая стерва высказалась...
– Прошу вас убраться отсюда сию же минуту!
– Как это?!
Вопрос мы с тетей Соней выпалили почти одновременно, оскорбленные в самых лучших наших чувствах. Хотели ее завтраком накормить, как человека, а она нас выставляет из собственного дома, причем в такой вот невежливой форме!
– Очень просто! – Дама повысила голос и, прошествовав к столу, опустила свой тощий зад на самый краешек дубовой табуретки. – Забирайте свою дешевую хавку и валите из моего дома!
Вот вам и дама! Вот вам и манеры! Еще минута – и мне показалось, что она разразится площадной бранью. Но «дама» молчала и сверлила меня взглядом.
– Красавица, – неприязненно буркнула она спустя какое-то время. – Что с того... Пошли вон!
– Слушай ты, крыса! – Тетя Соня все же не выдержала и
– Ничего ты не сможешь, корова, – недолго думая, вернула дама оскорбление. – Все документы на дом подписаны. Деньги перечислены. Пошли вон отсюда...
Что бы мне удивиться, когда дама обмолвилась о подписанных документах! Что бы проявить бдительность! Нет, нигде и ничего меня не кольнуло. Подписаны так подписаны. Больше всего в тот момент я была занята собственной реакцией на хамство новой хозяйки дома, нежели чем-то еще. Поэтому в очередной раз пропустила все интуитивные уколы подсознания и с гордо поднятой головой пошла собираться. Знать бы мне, насколько все потом оказалось бы проще, прояви я хоть чуточку терпения и любопытства! Но у меня ведь пока все шло хорошо. Сделка совершалась за сделкой, за три недели мне удалось распродать всю теткину недвижимость. Не беда, что все это сопровождалось незначительными досадными недоразумениями, как-то: убийство соседа тети Сони, трудно поддающееся объяснению поведение милиционера Арсения и новой хозяйки загородного дома, странным образом разрешающиеся проблемы с оформлением бумаг в Регистрационной палате... Все это казалось мне тогда несущественным. Главным было то, что мой банковский счет изрядно пополнялся день ото дня. Удача затмила мой разум, и я пропустила все самое главное.
Глава 4
– Привет, Шурик! Чего это тебя давно не было видно? – Горобцова Настя, которая жила этажом ниже и время от времени пыталась со мной подружиться, закончила вытряхивать полосатый плед, сунула его под мышку и с приветливой улыбкой пошла мне навстречу. – Помочь, что ли?
– Ну, помоги, коли есть охота. – Три огромных пакета с гостинцами, которые мне насовала тетя Соня, уже изрядно оттянули мне руки, и помощь была как нельзя кстати. – И привет, конечно же... Как тут у вас дела?
– Дела как сажа бела! – фыркнула Настя, выхватывая у меня самый тяжелый пакет, в который заботливая тетя Соня ухитрилась втиснуть три литровые банки с клубничным вареньем. – С курорта, что ли?
– Да нет...
Вдаваться в подробности мне не хотелось. Настя была, в принципе, неплохим человеком, но, как бы это поточнее выразиться... короче, чужим успехам радоваться не умела. Поэтому я ограничилась коротким ответом:
– По делам ездила в соседний город.
– А-а, понятно... – с тенью легкой обиды протянула она. – В отпуске?
– Конечно. – Мы зашли с ней в подъезд и застыли с поднятыми головами у шахты лифта. Тот медленно двигался куда-то к верхним этажам.
– Как же тебя Витька твой отпустил так надолго? Он же без тебя и дня прожить не может...
Я недовольно поморщилась. Вот угораздило же меня, дуру бабу, пооткровенничать как-то несколько лет назад за бутылкой вина!
Пакостно было у меня на душе в тот день. Настя вызвалась составить компанию. Как водится, разговорились. Вернее, разговорилась я, а Настя все больше сочувственно поддакивала да ругала мужиков-козлов. Много позже я почти забыла и об этом вечере, и о своих слезоточивых россказнях. А вот Настя не забыла. И всякий раз старательно подчеркивала: вот, мол, Шурка, я твою тайну знаю и, значит, имею право на нечто большее, чем зваться просто соседкой. Это «большее» я ей устроить не могла, оттого она и сердилась порой на мое нежелание проводить с ней свое свободное время. Сейчас, наверное, был как раз тот самый случай, потому что Настя подозрительно обежала меня взглядом серых глаз с головы до ног, и, пока лифт медленно сползал на первый этаж, я выслушала кучу упреков в свой адрес.