Игры Вселенной: Начало
Шрифт:
– Конечно! Ты же ничего не помнишь, девочка моя! – обречённо произнесла она. – Где-нибудь ещё болит?
Я решила не говорить ничего об ожоге на локте и ссадине на затылке и отрицательно покачала головой.
Теперь от стыда я уже готова была провалиться сквозь землю. Как я могла хоть на секунду заподозрить эту сердобольную женщину в таком низком поступке? И кому я поверила? Интересно, я всегда так плохо разбиралась в людях?
– А где Иван Никонорыч? – я внимательно оглядела
– Иван Никонорыч? – женщина удивлённо посмотрела на меня. – Сейчас лето, ему нужно работать. Летом всегда очень много работы.
– Работать? – мне почему-то не представлялось, что может делать с утра пораньше тот грузный мужчина, который вчера принёс меня, бесчувственную в свой дом.
– Работать! – Марья Антоновна с улыбкой погладила меня по голове.
– Как это – работать? – робко решила поинтересоваться я.
– Все работают, – рассмеялась женщина. – Вот, например, ты. Что ты умеешь делать?
– Не знаю… – непроизвольно пожав плечами ответила я, а затем добавила: – Но я научусь!
– Научится она… – с улыбкой проворчала моя хозяйка. – Дом приберёшь. Похлёбку приготовишь. Приду – разберёмся. Платок надень! – женщина протянула мне косынку.
– Какую похлёбку? – я быстро повязала платок себе на голову.
– О господи! Горе на мою голову! – Марью Антоновну почему-то очень развеселили мои слова. – Дом прибери. Похлёбку сама сделаю! Когда приду.
Она вышла, и я осталась одна.
Прибрать дом… С чего начать?
Пол был земляной. В углу стоял связанный пучок прутьев. Я взяла его и стала аккуратно выгребать пыль и грязь из всех углов избы. Через некоторое время я добилась некоторых успехов, хотя пол по-прежнему казался мне грязным. Но, по всей вероятности, земляной пол чище сделать нельзя.
Далее… Окно. Оно очень мутное. Я подошла к окну. Что это? Это не стекло! Это что-то больше напоминающее полиэтилен. Я дотронулась рукой до пленки в оконном проёме. Нет! Не полиэтилен…
Стоп! Внезапно меня осенило. Стекло. Окно должно быть из стекла. Полиэтилен. Я старалась оставить в памяти вспомнившиеся мне термины. Слова, значение которых, возможно, неизвестно здешним жителям. Итак, окно. Я ещё раз потрогала неизвестное мне вещество, натянутое на том месте, где должно быть стекло. Да… Его мыть бесполезно!
Я стёрла везде пыль и села на лавку, внимательно осматривая дело рук своих. Мне казалось, что чище в доме не стало, но… я мало представляла, что тут ещё можно предпринять.
А делать мне больше было нечего. Я бы приготовила похлёбку, но не знаю ни как это нужно делать, ни вообще значения этого слова.
– Похлёбка, – произнесла
Внезапно дверь отворилась, и на пороге показался один из тех ребятишек, которые вчера потешались над моей беспомощностью.
– Что похлёбка? – он с удивлением уставился на меня.
– Доброе утро! – поздоровалась я с мальчиком.
– Доброе! – обрадовался он. – Только уже день.
Мальчишка прошёл в избу и сел на табурет.
– А чего это ты про похлёбку вспомнила? – мальчик взял со стола круглый деревянный предмет и стал катать его по своей ладони. – Голодная что ли?
– Марья Антоновна сказала, что я могу сделать похлёбку, – начала объяснять я. – А я не знаю, что это такое.
– А-а-а! – протянул ребёнок.
Мне было интересно наблюдать за его действиями. Я поймала себя на мысли, что, наверное, давно не видела детей. Скорее всего, там, откуда я пришла, их не очень много, если вообще они там были…
– А это правда, что ты вообще ничего не помнишь? – мальчик поднял на меня свои карие глаза.
Это выглядело так трогательно, что я улыбнулась. На его губах засияла ответная улыбка. Я утвердительно качнула головой, безмолвно отвечая на его вопрос.
– А я знаю, как надо делать похлёбку! – похвастался он. – Хочешь, я тебе покажу?
Я снова кивнула.
Мальчик схватил табуретку, пододвинул её к стене, на которой висел деревянный ящик с дверками.
– Смотри! – подозвал он меня.
Я поднялась со своей лавки и подошла поближе. Внезапно табурет покачнулся, и я едва успела подхватить ребёнка, чтобы он не свалился на пол.
– А ты сильная! – с восхищением произнёс он. – А на вид такая… – мальчик запнулся.
– Какая? – шутливо потребовала я продолжения.
– Хлипкая… – подобрал слово ребёнок. – Чего это у тебя руки замотаны? – вдруг заметил он салфетки у меня на запястьях. – Поранилась что ль?
– Вроде того! – рассмеялась я, сажая мальчишку на табуретку, с которой он чуть не свалился минуту назад. – Но мне уже не больно! – добавила я.
– А чего тогда тряпками обмотала? – удивился ребёнок.
– Это Марья Антоновна мне сделала перевязку, – опустившись на колени возле табуретки, на которой сейчас сидел мой юный собеседник, я внимательно посмотрела в его лицо, стараясь запомнить его черты.
– А разве может человек всё забыть? – задал он новый вопрос.
– Ну я же забыла! – мне очень захотелось пригладить лохматую шевелюру мальчишки.
– Ты вчера так потешно пыталась достать воду из колодца! – размахивая ногами, недостающими до пола, ребёнок осматривал избу. – Ты где спала? – вдруг спросил он.