Их было семеро (Солдаты удачи - 1)
Шрифт:
Ну, почему бы и нет. Я подошел.
– - Я -- полевой командир Иса Мадуев, -- назвался он.
– - Я тебя знаю. Ты от меня у Чойбалши еле ушел.
– - Привет, Иса!
– - сказал я.
– - Какая приятная встреча. Только ты все перепутал: это ты от меня еле ушел, а не я от тебя.
Но его сейчас волновало другое -- и как я понял, не на шутку. Он показал своей рыжей бородой в сторону капитана Труханова и его медиков.
– - Эти люди -- очень плохой люди. Очень, очень плохой!
– - Зато ты очень хороший. Это ты хочешь сказать?
– - спросил
– - Ты слушай, что тебе говорит старший человек! Я тебе говорю: это очень плохой люди, они у мертвых глаза вырезают!
– - И уши обрезают -- тоже они? И животы вспарывают? И головы отрубают? И кожу сдирают? Иса помрачнел.
– - Это -- гнэв моего народа, -- хмуро объяснил он.
– - Нэт плотины его сдержать. И люди -- совсем другой люди! Мы следили за ними восемь дней. Фотографии делал, скрытно, телевиком. На камеру снимали, тоже скрытно, издалека. Не веришь мне? Посмотри в той сумка, сам увидишь. Там отпечатанные снимки есть, негативы есть, пленка в камера есть. Они не только у наших глаз брал, кровь брал, у русских тоже брал. Сам смотри, своими глазами смотри!
Я не заставил себя упрашивать. Быстро распотрошил содержимое хурджума, на который показал Иса. В нем действительно было три фотоаппарата с полуметровыми телеобъективами, японская видеокамера с крошечным монитором, с десяток непроявленных пленок и штук двадцать крупных снимков. Я перебрал снимки, и мне едва плохо не стало -- на каждом из них, где отчетливо, а где не слишком, но было одно и то же: эти медики во главе со своим капитаном колдуют над трупами, лица прикрыты марлевыми полумасками, на руках хирургические перчатки, а в пальцах -- то скальпель, то что-то вроде ножниц, то пила вроде маленькой ножовки. На двух снимках было отчетливо видно какое-то приспособление, похожее на аппарат переливания крови, -насмотрелся я на такие с год назад, когда валялся в госпитале после ранения.
Подошел Док, молча просмотрел снимки. Потом мы кое-как разобрались в кнопках на камере, отмотали назад пленку и дали запись на встроенный монитор. Тут я уже просто смотреть не мог. Силой заставлял себя не отрывать взгляда. Там было то же самое, что на снимках, только в цвете. Док вполголоса комментировал:
– - Удаление роговицы глаза... Изъятие желез... Полное обескровливание трупа...
– - А кровь-то зачем?
– - взревел я.
– - Роговицы -- понимаю, почки -понимаю. Но -- кровь?!
– - Кровь мертвого человека в течение шести часов пригодна для переливания, -- объяснил Док и выключил камеру.
– - Значит, так все оно и есть. У меня приятель работает в спецлаборатории экспертом. Вместе в академии учились. В этой лаборатории занимаются опознанием трупов. Еще с полгода назад он рассказывал: начали время от времени поступать трупы с профессионально удаленными роговицами глаз, железами, полностью обескровленные. Ясно: кто-то охотится за человеческими тканями. Думали -они, -- кивнул он на боевиков.
– - Оказывается -- нет, не они. Что же это такое, Сережа?!
– - Зачем вы за ними следили?
– - спросил я у Исы.
– - Что вы хотели сделать
– - Мы хотели передать все людям из ОБСЕ. Вместе с ними. Устроить большая пресс-конференция. Мы хотели сказать всему миру: не чеченцы -- звер, а русские -- хуже звер. Если ты честный человек, капитан, сделай так. Скажи всем. Такой не должен быть. Никогда. Ваш Бог говорит: так нельзя. Аллах говорит, так нельзя. Сделаешь?
Я лишь пожал плечами.
– - Иншалла, -- сказал я, имея в виду не высокое звучание этих слов: "На то будет воля Аллаха", а вполне бытовое: "Как получится".
– - Аллах акбар!
– - ответил мне полевой командир Иса.
Мы с Доком выгребли из хурджума все пленки и снимки. Кассету из видеокамеры вытащить не получилось, пришлось брать кассету вместе с камерой. На обратном пути Док приостановился и открыл крышки всех пяти термостатов. Я даже заглядывать в них не стал, только махнул рукой:
– - Закрой!
– - Бесполезно. Терморежим уже нарушен, ткани непригодны к употреблению.
И просто захлопнул крышки, не защелкивая.
Мы подошли к капитану Труханову и выложили перед ним фотографии.
– - Это и есть твое сверхсекретное задание?
– - спросил я.
Он не ответил.
– - От кого ты его получил? Он продолжал молчать.
– - Ладно, -- сказал я.
– - Когда вы обнаружили засаду?
– - Около полудня.
– - И сразу связались по рации со штабом?
– - Да. Они обещали срочно прислать помощь.
– - Кто именно?
– - Этого я сказать не могу.
– - Тогда я скажу. Генерал-майор Жеребцов.
– - Откуда вы знаете?
– - От верблюда. В двенадцать десять мою группу подняли по тревоге, доставили на ближайший к этому месту блокпост, дали БТР и под завязку -- мин и гранат. Приказ был: уничтожить бандформирование в этом ущелье, засыпать минами.
– - Но он же знал, что мы здесь!
– - Поздравляю, начинаешь соображать. Когда мы стреножили Ису и его джигитов и нашли вас, я сообщил об этом по рации в штаб, потребовал срочно транспорт и солдат, чтобы доставить всех к нам. Вместо них через час прикатил сам генерал и потребовал, чтобы я выполнил ранее полученный приказ.
– - Но он же знал, что мы здесь!
– - с отчаянием повторил этот трюханый капитан.
– - Старый ты выродок!
– - проговорил я.
– - Как же у тебя рука поднялась на такое?
– - Приказ есть приказ. Приказы не обсуждают, а выполняют.
– - Вот ты и выполнил. Но что-то я сомневаюсь, что тебе дадут Звезду Героя.
– - Что вы собираетесь сделать?
– - То, что и собирался. Доставить всех вас в штаб. Только не к Жеребцову, а в штаб армии. Пусть они и думают, что теперь с вами делать. Сейчас мы выведем вас наверх...
Я не успел договорить. Послышался приглушенный хлопок, и над Ак-Су повисла красная ракета. И тут же -- еще две, подряд. Это был даже не форс-мажор, а что-то еще серьезнее. Спускались мы минут пятнадцать, а тут взлетели на гребень минуты за три, не больше. И вовремя.