Их было семеро…
Шрифт:
Он дал точное определение качества дорог и добавил:
— Такая ходовая для них самое то.
— Ходовая — да, — согласился Трубач. — Но не ваша это тачка, мужики. Она же девяносто восьмой жрет. И лучше — «бляйфрай». Она с вас на одной горючке штаны спустит.
— А если прокладку поставить и перевести на семьдесят шестой? — предположил один из них, помоложе.
Охотно вошедший в образ разухабистого водилы Трубач тотчас дал ему бесплатный совет, в какое именно место ему нужно поставить прокладку, и заключил:
— Это ж фирма, голуби! Тут даже масло
Немцы, посовещавшись, въехали и отошли, а их место у «строена» заняли двое других. Один был рослый, хорошо накачанный брюнет с короткой стрижкой и слегка восточным разрезом глаз, лет тридцати с небольшим. Второй сухопарый, тоже высокий, верткий, с узким лицом и быстрым, чуть исподлобья, взглядом. Ему было под сорок, но из-за верткости и легкого сложения он казался лет на десять моложе. Оба из-за хмурой погоды, грозящей дождем, были в черных кожаных куртках. На смуглом лице брюнета загар был почти незаметен, зато второй, блондинистый, прямо источал своей лисьей физиономией щедрость средиземноморского солнца.
Это и были те, кого Док и Трубач ждали.
Первый — «бык». Второй — «козырный фраер».
Якут и Лис — так их обозначил для себя Трубач.
У Якута широкая полоса лейкопластыря закрывала сломанный нос. У Лиса была забинтована кисть левой руки, из-под рукава куртки торчал кусок медицинской шины, какие накладывают при переломах и вывихах.
Непросто, видно, удался им захват Артиста и Мухи.
Но все же удался.
Лис не стал тратить время на разговоры с «шестеркой»-водилой. Он открыл дверцу кабины и обратился к Доку:
— Не крутовато, хозяин? «Торг неуместен». На базар и приезжают, чтобы поторговаться. Док лишь пожал плечами:
— Кто как. Мы приехали продать аппарат, а не торговаться.
— Неужели не прогнешься хоть на несколько штук?
— Будет настоящий покупатель — подумаю.
— А мы, по-твоему, не настоящие? Док оторвался от журнала и внимательно взглянул на Лиса, а потом на Якута.
— Настоящие покупатели приходят на базар с бабками, а не с пушками, — заметил он и вновь углубился в журнал.
— Да ты что, мужик? Какие пушки? — запротестовал Лис. — Нет у нас никаких пушек! Хоть обыщи! — Он сделал вид, что хочет распахнуть куртку, но распахивать ее почему-то не стал. — В натуре, ты нас не за тех принял. Нам нужна тачка. Как раз такая.
Док кивнул Трубачу:
— Покажи им машину.
— Интересный журнал? — полюбопытствовал Лис, которому явно хотелось втянуть в разговор Дока, а не осматривать «строен».
— «Экономист», — вежливо ответил Док. — Любопытные материалы о резком обострении ситуации на российском нефтяном рынке. Нефтью не интересуетесь?
— Нефтью?.. Да как-то нет.
— Я так и подумал, — ответил Док и даже чуть отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
Якут как стоял на месте, так и остался стоять, время от времени осторожно трогая пальцами нос. А Лису пришлось выслушать обстоятельную лекцию Трубача об особенности конструкции «ситроена» и его эксплуатационных качествах. Про машины Лис знал вряд
— Нормально, — закончив осмотр, сообщил он.
— Ты же весь перемазался! — расстроился Трубач, тщательно отряхнул Лиса и даже стер сажу с его куртки чистой ветошкой. — Ну, как аппарат? Берете? Бери, мужик, век благодарить будешь!
— Нужно подумать. Дороговато. Посоветуюсь с партнером.
— Ну, посоветуйся, — отозвался Трубач, словно бы потеряв всякий интерес к туфтярщику, который только время у него попусту отнял.
Лис и Якут неторопливо двинулись к выходу вдоль рядов машин и толпы покупателей и продавцов. Трубач проводил их равнодушно-пренебрежительным взглядом, потом поднялся в кабину, из-под матрасика в спальном отсеке достал радиопередатчик и негромко сказал в микрофон:
— Идут к вам. Все получилось.
— Не расслабляйся, — предупредил его Док. — Могут появиться другие…
Выйдя с территории военного городка, Лис и Якут подошли к припаркованному в стороне белому фиатовскому микроавтобусу, Якут сел за руль и направил машину в объезд Нови Двора к раздолбанному тысячами машин шоссе, ведущему от барахолки к автостраде Белосток—Гродно. Следом за ними влился в вереницу машин, за рулем которых сидели счастливые нововладельцы, и неприметный серый «жигу ленок». Вел его полковник Голубков, а на заднем сиденье разместился Боцман, бережно держащий на коленях магнитофон-«головастик». «Головастик» был настроен на волну «жучка», булавку с которым воткнул под воротник куртки Лиса Трубач, когда старательно стирал с него сажу.
«Фиат» ехал по «другорцедне дроге», не пытаясь обгонять ползущие впереди него легковушки, лишь у Сокулки, когда все машины свернули налево, к Белоруссии, «фиат» повернул к Белостоку и километров через десять съехал с автострады к воротам роскошного, построенного по европейским стандартам мотеля, рассчитанного не на новидворскую шушеру, а на солидных западных путешественников с бумажниками, набитыми кредитными карточками и твердой валютой.
«Жигуленок» полковника Голубкова проскочил вперед метров на семьдесят и затормозил у обочины.
По сторонам от центрального офиса мотеля, сложенного из красно-фиолетового фасонного кирпича, с просторными тонированными стеклами в простенках, стояло десятка три одноэтажных коттеджиков, из такого же кирпича и с такими же стеклами, каждый с отдельным входом, отдельным подъездом и с навесом для машин. Мотель назывался «Авто-Хилтон», и цены тут, похоже, были вполне хилтоновские. Но, несмотря на это, больше половины коттеджей было заселено, о чем свидетельствовали выглядывавшие из-под навесов багажники и радиаторы «мерседесов» и «понтиаков». Сзади территория мотеля была обнесена высоким бетонным забором, а с фасада — стрельчатой, художественной ковки решеткой. На въезде дежурили два охранника.