Их мир - вторник

Фармер Филип Хосе

Шла, конечно, программа новостей. Что случилось в прошлый вторник и сегодня. Спикер палаты общин уходит в отставку после окончания срока службы. Время, когда он приносил пользу, прошло, и его слабое здоровье говорило об этом со всей очевидностью. Демонстрировалась фотография семейного кладбища с зарезервированным цоколем под цилиндр. Когданибудь наука разгадает рецепт омоложения, и он покинет его.

– Это будет день!
– воскликнула Мабел, чуть не подпрыгнув у него на коленях.

– Да, я думаю, они разгрызут этот орешек, - сказал он.
– Они уже нащупали след,

сумев остановить старение кроликов.

– Я не об этом. Ясно, найдут они способ омоложения. Ну, а дальше что? По-твоему, всех станут возвращать? И так людей сколько, а тогда что, нас станет вдвое больше, может, втрое или вчетверо, так что ли? А может, их просто оставят там, где они стоят?
– Она захихикала.

Он обнял ее за талию. В то же время он представил себя обнимающим талию той девушки. У нее она будет в меру мягкой и гибкой.

Забудь о ней. Думай о настоящем. Смотри новости.

Миссис Уайлдер ранила сначала мужа, а затем и себя кухонным ножом. Обоих сразу после прибытия полиции поместили в цилиндры и отправили в госпиталь. Проводится расследование ухудшения работы в государственных учреждениях графства. Поступили жалобы, что люди понедельника не подготовили компьютеры для людей вторника. Случай передан на рассмотрение соответствующим организациям обоих дней.

С базы на Ганимеде поступило сообщение о том, что Большое Красное Пятно на Юпитере испускает слабые, но явные импульсы в определенной последовательности.

Последние пять минут программы давался краткий обзор наиболее важных событий, случившихся в другие дни. Миссис Катмар переключила канал на какую-то комедию, никто не возражал.

Том вышел из комнаты, предупредив Мабел, что собирается пораньше лечь спать - один. У него завтра тяжелый день.

На цыпочках он прошел в холл, спустился по лестнице и вошел в комнату с цилиндрами. Мягкий свет, много теней, и полная тишина. Шесгьдеся! три цилиндра стояли подобно гранитным колоннам подземных галерей мертвого города.

Пятьдесят пять лиц виднелись белыми пятнами за прозрачным металлом. Он посмотрел на лицо Дженни Марлоу и снова ощутил ту же боль. Вне досягаемости - не для него.

Он коснулся дверцы цилиндра. Гладкая и слегка прохладная.

Она смотрела на него. Правая рука согнута в локте, удерживая ремешок большого кошелька. Когда откроется дверь, она сделает шаг и пойдет по делам. Некоторые только что приняли душ и побрились, а затем направились прямо в цилиндр. Когда поле автоматически включалось в пять утра, они выходили минутой позднее готовые к рабочему дню.

Ему нравилось оставлять свой "гроб" тоже в это время.

Но ему не попасть в среду.

Уходя, он подумал, что вел себя как 16-летний мальчишка.

Столько ему было сто шесть лет назад, хотя физиологически ему было 30.

Поднимаясь по лестнице, он испытывал неодолимое желание вернуться и посмотреть еще. Но буквально за галстук он вытащил себя наверх, в свою комнату. Там он решил заснуть сразу.

Возможно, сон его будет о ней. Если сны - это исполнение желаний, то она придет к нему. Еще не было "доказано", что сны всегда выражают желания,

но было известно, что человек, лишенный сновидений, сходит с ума. И потому машины излучали поле, приводящее человека в состояние, когда он получал столько сна и столько снов, сколько необходимо за четыре часа.

Затем он пробуждался и чуть позднее отправлялся в цилиндр, где поле приостанавливало все атомные и субатомные процессы. И человек мог оставаться в таком положении вечно - пока не включится активирующее поле. Он спал, и Дженни Марлоу не пришла к нему. Или если пришла, то он не мог этого вспомнить. Он проснулся, вымыл лицо и сошел вниз, к цилиндру, где нашел всех жильцов делающих последнюю затяжку, разговаривающих, смеющихся. Сейчас они войдут в свои цилиндры, и наступит тишина.

Он часто задавался вопросом, что же случится, если он не войдет в цилиндр. Как он себя будет чувствовать? Запаникует?

Всю свою жизнь он знал только вторники. Вдруг среда кинется на него с ревом подобно приливной волне? Поднимет и бросит на рифы чужого времени?

Что, если придумать какой-нибудь повод, подняться наверх и не возвращаться до включения поля? Тогда путь назад будет отрезан. Дверь в его цилиндр не откроется, пока не наступит установленное время. Он еще сможет добежать до общественного пункта аварийной помощи, расположенного в трех кварталах отсюда. Но если остаться в своей комнате и дождаться среды?

Такие случаи бывали. И если у нарушителя закона не было серьезной причины, его отправляли в суд. "Нарушение времени" по степени тяжести считалось вторым после убийства преступлением и каралось помещением в цилиндр. Все преступники, включая душевнобольных, помещались в цилиндры и ждали в неподвижном и бессознательном состоянии времени, когда ученые изобретут технологию, позволяющую вылечить душевно-больных, нервных, преступников.

– Как там, в среде?
– Том спросил мужчину, сбитого машиной.

– Откуда мне знать? Я все время, кроме минут пятнадцати, пролежал без сознания. Тот же город, хотя лиц санитаров, конечно, я никогда раньше не видел, но я никогда не видел их и здесь. Они поместили меня в цилиндр и оставили в госпитале до вторника, чтобы обо мне позаботились.

С ним не все в порядке, подумал он. Не все. Даже подумать о таком - уже сумасшествие. Попасть в среду было практически невозможно. Почти. Но все-таки возможно. Нужно время и терпение - но возможно.

Он постоял секунду у своего цилиндра. Слышались голоса: - Увидимся! Пока! До вторника!
– Мабел крикнула: - Доброй ночи, любимый!

– Доброй ночи, - пробормотал он в ответ.

– Что?
– не услышала она.

– Доброй ночи!

Он посмотрел на красивое лицо за дверцей, потом улыбнулся.

Он испугался, что она услышит, как он желает доброй ночи женщине, назвавшей его "любимый".

У него оставалось десять минут. Раздался сигнал тревоги.

Всем, всем! Время отправляться в шестидневное путешествие!

Торопитесь! Помните о наказании!

Он помнил, но ему хотелось оставить послание. Магнитофон стоял на столе. Он включил его и сказал: