Их мир - вторник

Фармер Филип Хосе

– Дорогая мисс Дженни Марлоу... Меня зовут Том Пим, и мой цилиндр рядом с вашим. Я, как и вы, актер; в действительности, мы работаем с вами в одной студии. Я знаю, что это несколько бесцеремонно с моей стороны, но я никогда не видел такой красивой девушки, как вы. А ваш талант соответствует вашей красоте? Буду рад увидеть фотографии. Не оставите ли несколько штук в комнате 5? Уверен, жилец не будет возражать. Ваш Том Пим.

Он перемотал пленку в начало. Смело, но, может быть, то, что нужно. Слишком цветисто или слишком грубо - и можно вызвать настороженность. Он упомянул о ее красоте дважды, но не переборщил.

Ну а задев ее актерскую гордость, можно точно ждать результата. Уж он-то об этом знал.

Он даже засвистел, направляясь к своему цилиндру. Внутри он нажал на кнопку и посмотрел на часы. Пять минут до полуночи. Свет на огромном экране над компьютером в полицейском участке не вспыхнет из-за него. Через десять минут полиция среды покинет свои цилиндры в участке и заступит на дежурство.

Существовал 10-минутный интервал между двумя днями в полицейском участке. За эти десять минут могло случиться все что угодно и иногда случалось. Но за временные стены надо платить.

Он открыл глаза. Его колени слегка согнулись, а голова наклонилась. Активация занимала миллионные доли секунды, протекая почти мгновенно, и сердце не знало о своей долгой остановке, Все же Ъыла небольшая задержка в мускульной реакции на переход в обычное состояние.

Он нажал на кнопку, открыл дверцу, и ему показалось словно и день был включен нажатием кнопки. Мабел привела себя в порядок еще ночью и сейчас выглядела свежей. Он сказал комплимент, и она благодарно улыбнулась, Но он добавил, что увидятся они - за завтраком. На лестнице Том остановился и подождал, пока не опустеет холл. Затем быстро вернулся в комнату с цилиндрами и включил магнитофон.

– Дорогой мистер Пим, - зазвучал мелодичный, с чуть заметной хрипотцой голос.
– Я получила в свое время несколько посланий от тех, кто живет в другие дни. Забавно переговариваться над бездной между мирами, если можно так выразиться Но смысл в этом исчезает вместе с новизной. Интерес, возникающий к кому-либо, кончается разочарованием. Этот человек остается всего лишь голосом на пленке и холодным восковым лицом в металлическом гробу. Ну а если интерес не возникает, то зачем общаться? Смысла нет - в обоих случаях. Возможно, я красива. Благодарю за комплимент. Но я еще и разумна.

Наверное, не стоило и отвечать, но хочется быть вежливой. Я не хочу ранить ваши чувства. Пожалуйста, не оставляйте боль ше посланий.

Он подождал немного, пока тихо крутилась пленка. Может быть, она хочет выдержать паузу, для эффекта. Послышится смех и она скажет: "Однако я не хочу разочаровывать свои ч поклонников. Мои фотографии поищите в своей комнате".

Но нет, тихо. Он выключил аппарат и пошел в столовую завтракать.

Перерыв в работе полагался от 14.40 до 14.45.

Он лег на койку и нажал на кнопку, В этот раз во сне к нему пришла Дженни: белая мерцающая фигура, материализующаяся из темноты и плывущая к нему, - даже более красивая, чем в своем цилиндре.

Съемки в этот день затянулись, так что он попал домой только к ужину.

У него еще хватило времени взглянуть на Дженни до того, как голос миссис Катмэр проскрежетал по селектору. Он думал, спускаясь по лестнице: "Я на ней помешался. Это выглядит неприлично. Я взрослый человек. Может быть... мне сходить к психиатру".

А что, послать заявку и ждать, пока у него найдется

на тебя время. Скажем, деньков этак через триста, если повезет. И если этот не подойдет, обратиться к другому и подождать его еще дней шестьсот.

Заявка. Он замедлил шаг. Заявка. А что, если подать запрос не на прием к психиатру, а на переход в другой день. Почему нет?

Что он теряет? Ему, вероятно, откажут, но попытаться следует.

Даже получить бланк запроса оказалось не так просто. Ему пришлось провести два выходных в очереди в Центральном Городском Бюро. В первый раз ему дали не тот бланк, и он начал все с начала. Желающие сменить день не составляли отдельной очереди. Просто таких было слишком мало. Поэтому он встал в очередь перед стойкой Общего офиса отдела Мобильности...

Ни одно из названий не имело ничего общего с эмиграцией в другой день.

Когда он получил свой второй бланк, то отказался выйти из офиса до тех пор, пока не проверит номер этого бланка, после чего попросил клерка проверить его еще раз, не обращая внимания на крики и проклятия у себя за спиной. Затем он отошел в другой конец обширного помещения и встал в очередь к перфорационным машинам. Еще через два часа ожидания он сел перед столом, над которым располагался большой экран.

Он вставил бланк в щель, посмотрел на его проекцию и стал нажимать кнопки, помечая нужные ответы на соответствующие вопросы. После этого ему осталось только протолкнуть его дальше в щель и уповать на то, что он не затеряется.

Вечером он прислонил голову к твердому металлу и прошептал застывшему за дверцей лицу: - Я ведь действительно люблю тебя, раз пошел на это. А ты даже не знаешь ничего. Хуже, даже если бы и знала, тебя бы это не тронуло.

Решив доказать себе, что с психикой у него все в порядке, этим вечером он отправился с Мабел на вечеринку, устраиваемую продюсером Солом Воремвуфом, только что прошедшим с рейтингом А-13 экзамен на годность. Этот рейтинг означал, что со временем, в случае удачи и при определенной поддержке, он мог рассчитывать на пост вице-президента студии.

Вечеринка удалась. Том и Мабел вернулись с нее за полчаса до усыпления в цилиндре. Тому удалось не напиться, но даже и так после последующего пробуждения он будет достаточно хорош и от расплаты ему не уйти. Он не поспал и чувствовать себя на работе будет плохо.

Извинившись, он оставил Мабел и спустился в комнату с цилиндрами прежде всех. Но он вовсе не стремился улучшить свое состояние ранним усыплением. Цилиндры активировались в строго определенные моменты времени.

Он прислонился к ее цилиндру и постучал по дверце.
– Я хотел не думать о тебе в этот вечер, я хотел быть честным с Мабел; но совсем нечестно быть с ней, а думать только о тебе.

В любви все честно...

Он оставил ей второе послание, а затем стер его. Что толку?

Кроме того, он знал, что голос у него грубоват, а ему хотелось предстать перед ней в лучшем качестве.

Зачем? Зачем он ей нужен?

Нет, она нужна ему, и этому нет видимых причин. Он любил эту запретную, неприкасаемую, такую далекую, но и такую близкую женщину.

Мабел подошла тихо, и сказала: - Ты ненормальный!!

Том отскочил в сторону. Боже, почему он это сделал. Ему нечего стыдиться. Почему же он так рассердился на нее? Ее смущение понятно, его гнев - нет.