Их невинная наложница
Шрифт:
Он не отстранялся. Он никогда по-настоящему не был близок с ней.
Лжец. Чертов лжец. Ты был с ней всеми возможными способами прошлой ночью. «Она подарила тебе драгоценный дар, и ты хочешь смешать его с мусором, потому что не можешь смириться с мыслью о том, что она узнает, кто ты есть на самом деле. Ты не заслуживаешь ее. Ты должен был купить невесту и заставить братьев принять ее, или же оставить семью».
Отвращение к самому себе поднялось желчью в горле. Если бы он был хоть наполовину мужчиной, то велел бы ей уйти, но не мог. Он будет защищать ее. Он позволит братьям любить и обожать ее,
— Я говорил о ней в связи с работой, Алия. И не пытайся заставить меня раскрыть свою душу, — он не был уверен, что вовсе обладал таковой. – Или, может, ты хочешь поговорить о том, что случилось с тобой? Нет? Не принимай меня за помешанного, кузина. Мы в одной лодке, ты и я. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на моих телохранителей?
Глаза Алии расширились:
— Я не смотрю на этих дикарей.
— О, ты смотришь. Ты пожираешь их глазами, кузина. И тут же отправляешь их прочь. Так что, до тех пор, пока ты не будешь готова разобраться со своей жизнью, держись подальше от моей.
Тал повернулся и вышел прочь из комнаты, его внутренности свело судорогой. Он жаждал войти в комнату Пайпер, чтобы быть с ней и братьями, в их зарождающейся маленькой семье. Но он не заслуживал семьи. Его преследовали безжизненные глаза Лили и зрелище ее страданий. Он будет защищать Пайпер во что бы то ни стало. Даже от самого себя.
* * *
Два дня спустя Пандора чертовски устала от того, что с ней обращались, как с инвалидом. Она испытывала легкое недомогание, и теперь Раф и Кад не выпускали ее из постели. Они делали все за нее, совершенно сводя девушку с ума. Она прекрасно чувствовала себя уже на следующий день после обморока, но они настояли на полном выздоровлении.
— Тебе что-нибудь принести? – спросил Раф, смотря на нее нежным взглядом. Кад пошевелился подле нее, уткнувшись носом в ее правую руку. Она привыкла чувствовать себя окруженной ими. Ни один из них не покидал ее в течение нескольких дней.
Но Талиб зашел лишь убедиться, что она ни в чем не нуждалась. Он не оставался с ними на ночь.
— Ты мог бы принести мне расписание встреч, — она попыталась послать ему лучезарную улыбку.
Мужчина нахмурился:
— Я так не думаю.
Что ж. Она могла так же хмуриться в ответ.
— Раф, вы не позволяете мне работать. По-вашему, таким должен быть брак?
Из его груди вырвался долгий вздох. Она могла различить следы усталости на его лице.
— Нет, Пайпер. Я лишь пытаюсь заботиться о тебе.
И он прекрасно справлялся с этим. Она провела своими руками по его.
— Я не могу вечно оставаться в постели, Раф. Вы должны позволить мне быть собой. Если все, чего вы хотите, это иметь милую игрушку в своей постели, тогда вам нужна не я, — она надула губки, вспомнив предыдущую ночь. – Хотя, не похоже, что вы заинтересованы в постельных развлечениях.
Раф улыбнулся, и коснулся рукой ее щеки:
— Так ты поэтому расстроена?
Кад неожиданно пробудился, и его рука обвилась вокруг ее талии.
— Не думаю, что мы и дальше должны расстраивать Пайпер. Я думаю, ты был прав, Рафик. Мы должны дать ей все,
Наложница могла чувствовать жесткую длину эрекции Када, прижимающейся к ее бедру. Ее обуял жар, и ее плоть стала мягкой и влажной. Но ей было нужно больше, чем секс. Два дня она не могла выбросить Талиба из головы, и ей нужны были ответы.
— Думаю, я хочу немного поговорить.
Она откинула голову назад, отдаваясь объятиям Када. Близость. Это стало ее новым любимым словом. После нескольких лет глубокого одиночества, она упивалась их обволакивающими прикосновениями. Ей, вероятно, следовало еще сердиться на них, но это было чертовски трудно, когда они заставляли ее чувствовать себя такой обожаемой.
Кад коснулся губами ее щеки:
— О чем ты хочешь поговорить, хабибти?
Раф присоединился к ним, хотя уже был в костюме. Он прижался к ней с другой стороны, коснувшись носом ее волос. Он вдохнул, словно ее запах успокаивал что-то глубоко внутри него.
— Мы можем говорить с тобой о чем угодно.
— О Талибе.
Имя произвело эффект разорвавшейся бомбы. Братья замерли, но не отстранились. Несмотря на то, что между ними не было никакого физического расстояния, Пайпер чувствовала разверзнувшуюся эмоциональную пропасть.
— Я думаю, тебе следует поговорить с Талибом, — предложил Кад.
— Ага, и Тал, конечно же, откроется передо мной, – на Пайпер нахлынуло разочарование.— Слушайте, я пытаюсь дать нам еще один шанс, но это довольно проблематично, когда Талиб едва смотрит на меня. Я не требую от него находиться рядом со мной на протяжении всего дня. Он занят. Я понимаю это. Неужели этот брак будет именно таким? Я буду замужем за вами двумя, а Тал будет просто заниматься с нами сексом?
Кад тихо простонал:
— Нет. Ты будешь замужем за Талом. Уверяю тебя, он отнесется к этим клятвам со всей серьезностью. Он не будет тебя обманывать, если это то, что тебя беспокоит. Что до меня и Рафа, мы не хотим другую женщину. Мы слишком заняты, пытаясь оказаться в тебе.
— Я не сказала, что беспокоюсь о его искренности. Я беспокоюсь о том, что у меня будут три мужа, один из которых даже не будет подозревать о моем существовании, пока не окажется на мне.
Многим женщинам было бы все равно. Они бы считали себя счастливицами из-за того, что все трое были богаты, красивы, и невероятны в постели. Но Пайпер не могла. Однажды она уже была помолвлена с женихом, который не желал ее. Он лишь пытался угодить своим родителям, а Пайпер обладала хорошей репутацией. Пайпер также подозревала, что ее почти состоявшаяся свекровь полагала, что ее будет легко контролировать.
Так чем же отличался Тал? Он женился на ней лишь потому, что это было необходимо его стране. Выбор пал на нее, поскольку у нее было достойное образование и верные идеалы, и его братья полагали, что она сексуальна. Она была без ума от Тала на протяжении многих месяцев еще до того, как встретила его. Даже в то время, когда она знала его лишь по низкому, сексуальному голосу по телефону, или потоку мудрых изречений и молниеносному интеллекту в их переписке, она сходила с ума по нему. Ей не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, как сильно он ей нравится. И этот мнимый мужчина был жив где-то внутри него настоящего.