Их нежная возлюбленная
Шрифт:
Ее сердце колотилось так неистово, что кровеносные сосуды, казалось, вот-вот лопнут. Все ее тело наполнилось адреналином. Воспоминания о том, как она чуть не утонула в детстве, и солоноватая вода, наполнявшая рот, щипавшая глаза и делавшая легкие бесполезными, захлестнули ее.
Если бы она хотела выбраться из этой тюрьмы, ей пришлось бы плыть, карабкаться и тащить задницу через пустыню без обуви, воды или солнцезащитного крема. Черт возьми, она обречена.
Калли не могла остановиться. Она открыла рот и закричала. И еще раз. И еще.
Внезапно
– Ты пытаешься обрушить на наши головы каждого полицейского и охотника за головами в радиусе ста миль?
Шон. Он прорычал эти слова ей на ухо, обхватив ее спину своим твердым теплом.
Справа от нее появился Торп и повернулся к ней, выглядя растрепанным и взбешенным. Он крепко схватил ее сзади за шею. Его серые глаза смотрели грозно, когда он пригвоздил ее к месту пристальным взглядом.
– Успокойся, зверушка. Больше ни звука. Здесь ты в безопасности. Мы намерены и дальше держать тебя в таком состоянии.
Окружена. Захвачена. Побег был единственным способом выжить для нее почти столько, сколько она себя помнила. Теперь эти двое, казалось, были полны решимости удержать ее здесь, в этом плавучем аду, и при этом разрушить свою жизнь.
Она вывернулась, убирая руку Шона ото рта.
– Не делайте этого! Отпустите меня, пока не пожалели об этом.
– Я же просил тебя не издавать ни звука, – напомнил Торп, его голос был полон неодобрения.
Разочарование Шона тоже проникло в нее.
Она ненавидела причинять им боль. Покорность в ней особенно ненавидела разочаровывать их. Логически это не имело смысла, но это не делало ощущение менее реальным.
– Давай отведем ее внутрь.
Шон кивнул.
– На случай, если это озеро не так пустынно, как мы надеялись. Последнее, что нам нужно, это чтобы ее услышал какой-то лодочник и позвонил в 911. Если они обрушатся на наши головы и найдут ее, я, возможно, не смогу контролировать то, что произойдет дальше.
Не говоря больше ни слова, он обхватил ее одной рукой за спину, затем наклонился и просунул другую руку ей под колени. Он прижал ее к своей обнаженной груди, как будто ее вес совсем не напрягал его. Его плечи расправились, а челюсть сжалась, когда он повернулся и направился обратно в жилые помещения. Он посмотрел на нее сверху вниз укоризненными голубыми глазами и медленно покачал головой.
Она бы извивалась и вырывалась из его объятий, если бы думала, что это принесет какую-то пользу, но Торп шел прямо за ними. Без сомнения, он оттащил бы ее назад, если бы она попыталась убежать – и обеспечил бы ей какую-то дополнительную «мотивацию» остаться. А если она все-таки сбежит, что тогда? Доплыть до берега и вернуться к цивилизации пешком без какой-либо защиты от солнца пустыни или цента наличности просто не было вариантом.
– Мы не будем снова торопить события, милая, – сказал Шон. – Мы сказали тебе вчера вечером, что ты не должна больше уходить без нашего разрешения, иначе будут последствия. Ты помнишь это?
–
Шон тяжело вздохнул, опустил ее на кровать и посмотрел на Торпа.
– Она не слушает.
– Временами у нее появляется эта мерзкая привычка. – Торп подошел к ней и взял ее за подбородок. – Твоя ситуация не безнадежна. Имей хоть немного веры в нас.
– Торп…
Он бросил на нее острый взгляд и поднял палец, чтобы заставить ее замолчать. Будь она проклята, это сработало. Он был с ней то горяч, то холоден в течение многих лет. Почему, черт возьми, она все еще так сильно реагирует на него?
– Это не подлежит обсуждению. Когда ты в последний раз ела? – он спросил.
Разочарованно вздохнув, Калли мысленно вернулась к прошлому дню.
– Вчера за завтраком. Потом около трех часов я съела горсть миндаля.
Они оба посмотрели на нее с явным неодобрением, Шон сжал кулаки.
– Черт возьми, Калли.
– Просто это было не самое важное, о чем я думала. – Они нахмурились еще сильнее, и их беспокойство за нее заставило ее почувствовать себя маленькой, как будто она еще больше все испортила. – Простите.
– Пока нет, но простим, – пообещал Торп, прежде чем повернуться к Шону. – Умеешь готовить?
– Сносные. Я сама себя кормлю с колледжа. – Он пожал плечами. – Я её не отравлю.
– Хорошо. Мои ужасны. Вот почему Бог изобрел еду на вынос.
Торп криво усмехнулся.
– Я сама могу прокормиться, ребята. Если вам от этого станет лучше, я возьму что-нибудь и съем все, как хорошая маленькая девочка, если вы просто отпустите меня.
– Только не снова.
Шон был на пределе своих возможностей.
– Она не понимает… пока, – протянул Торп. – Во-первых, ей нужна еда.
– И душ, – добавил Шон
– Верно. Одному богу известно, сколько гребаных микробов было в «Блестящих Цыпочках». – Торп пронзил ее свирепым взглядом. – В конце концов, у нас будет долгая дискуссия о том, почему ты выбрала это место.
– Ты хочешь сказать, что собираешься снова наказать меня.
Она закатила глаза.
– А иногда она быстро схватывает… – Торп улыбнулся Шону. – Некоторое время я был уверен, что она предпочитает не «понимать», потому что она просто упряма.
Шон вздохнул.
Калли сжала руки в кулаки.
– Прекрати! Ты больше не мой Дом – если ты когда-нибудь действительно им был. Я сняла ошейник. И, прежде чем кто-либо из вас снова скажет мне, что это так не работает, вы оба знаете, что главные принципы в БДСМ – это безопасность и добровольность. Я не даю согласия. И ты. – Она повернулась и посмотрела на Торпа. – Да, ты большой плохой Дом или что-то в этом роде. Но, черт возьми, это не дает тебе никакого права удерживать меня против моей воли. Ты должен отпустить меня!