Их новогодний подарочек
Шрифт:
—Мы сошли? —Демид грубо потянул меня назад, пригвождая к месту, а Данька уже ржал во всю, вперяясь в меня игривым взглядом. Но эта игривость была обманчива, потому что я понимала степень их злости.
Она ощущалась в пространстве маленькими искрами, впивающимися в кожу.
—Мы только в себя пришли, Свет Очей наших, так что давай выключай истерику, снимай трусики и готовься стать женой двух обаятельных и привлекательных…
Я потеряла дар речи, зато все органы чувств обострились.
Снимай трусики? Ну наглец. Ухнув, я попыталась вырваться из захвата двух хитрожопых
—Вы чокнулись!
Сердцебиение ускорилось настолько, что казалось, я в космос взлечу от такого бесперебойного стука со скоростью взмахов крылышек у колибри.
—Слабо выйти замуж? За нас? Мы вот тебе авторитетно заявляем, что хотим тебя в жены. Документы не важны. К тому же, мы братья. Отличия незначительны. Хуй кто разгадает. В доках будет один, на свадьбе другой. Никому не обидно. А насчет права первой ночи. Не быкуй ток. Мы предложили, а если не хочешь, то втроем как обычно. Это нас даже больше устраивает. Детей хотим. Штук пять сразу, но хотя бы одного для начала. Мы нормально хотим и обеспечить тебя можем, не думай там лишнего. Хочешь работать —пожалуйста, но можешь и дома сидеть чулки менять, — это самая длинная речь, какую я когда-либо слышала от Демида. Он никогда настолько много не говорил, только брал и делал со мной разное.
Обычно с подвешенным языком трындел Данька…
Мой шок точно выразился на лице той еще цветовой гаммой. Всеми оттенками! Замуж…
—Одного выбрать. Чтобы вы потом поубивали, если я выберу не того? Нет уж. Спасибо! Я пожить хочу! — нервно засмеялась я, ощущая, как по телу холодок прошелся.
—То есть сама идея замужества тебя не пугает, да? Ты к нам как относишься? Вернемся к этому вопросу еще раз, Ленок. Мы поняли, например, что жить без тебя не сможем. Вот и берем быка за рога, — Данька положил мне на коленку свою лапищу и мягко сжал, посылая импульсы таким движением вниз живота.
Я слабо охнула от такой реакции на обычное касание.
Мне было сложно понять, как так вышло, что я снова и снова терялась в братьях Авраменко. Мне не пятнадцать, я ведь и жизнь повидала и вообще, всегда была правильной девочкой. Да, не исключительной, но меня на мжм никогда не тянуло, а здесь…я просто не представляла, как я раньше жила. Без таких сильный, решительных и надежных. Без братьев Авраменко.
Стыдно признаться, но до недавнего времени я была уверена, что и минет — это что-то постыдное, гадкое. Мне не нравилось его делать, и каждый раз был похож на какой-то ад. А сейчас что? Дайте мне. Дайте. Хочу.
Я даже перестала краснеть, организм больше не реагировал так бурно, он хотел продолжения банкета.
Сложно противиться чувствам, что плотно вплетаются в твое тело и не дают ни на секунду забыть о том, что ты дышишь чаще в присутствии этих двоих, что сердце бьется ускоренно, что зрение становится выборочным и замечает только предметы вожделения. А еще тебе так спокойно, словно совершенно все они в силах решить, и неважно, что это все подразумевает.
Когда я в последний раз чувствовала защищенность в отношениях? Наверное, никогда, да? Пожалуй, это защищенность себе дарила я, пока меня не сломали определённые
Я всегда ведь все решала сама, а тут…неожиданно приятно получать «мы поможем, мы оплатим, мы сделаем». И как так вышло, что совершенно зеленые парни оказались в разы мужественнее всех тех мужиков, которые когда-либо подкатывали ко мне? Как?
Демид вперился в меня грубым взглядом и проехался пальцами по нижней губе, в очередной раз ударяя меня током от грубой ласки. Все внутренности скукоживались от напряжения. Данька толкнул меня на сидении так, что теперь я полностью уложилась в него, и начал медленно опускаться к талии, поддевая кофту и оголяя живот.
—Так вот, Ленок, — рука Дани мягко поднималась выше, а затем и вовсе остановилась на промежности, слегка надавливая, отчего я тут же сдавленно застонала в губы Демиду, опустившему лицо к моему. Магнетический взгляд будоражил, заставлял плавиться.
—Да, — прошептал старший, цепляя мои губы своими, выдыхая огненный воздух мне в рот. Несмотря на то, что в машине было ощутимо прохладно, я это больше не ощущала, ведь рядом со мной были источники открытого огня, в котором я сгорала дотла.
По губам будто бы проводили раскаленной лавой, но нет. Это Демид водил языком, мягко толкаясь в рот, но при этом тут же отводя голову назад. Словно старался меня раззадорить, но на деле только толкнул в ад.
—Так что, Лена, согласна стать Авраменко? Говори, — Данька надавил на шов моих джинсов, вырывая из горла еще один стон. Методично водя по кругу, он снова и снова цеплял складочки в наиболее удачной позиции для получения максимального наслаждения.
Никогда бы не подумала, что буду способна заниматься такими вещами в машине без зазрения совести. Да что там. Какая совесть вообще? Ничего не способно меня оторвать от братьев, совсем ничего, даже если сейчас ад под ногами разверзнется.
Я раздвинула ноги шире и запрокинула голову, мечтая, чтобы все это продолжалось вечно, пока старший из братьев пробирался под кофту к груди.
Секунда, и вот мои соски оказались в плену проворных пальцев, прокручивающих горошинки до ярких вспышек перед глазами. Еще мгновение, и пальцы сменились губами, затем и языком. А затем на грудь обрушились жалящие поцелуи на грани боли, пока Данька расстегнул джинсы и стянул их с меня по уже влажному телу с особым трудом.
Меньше всего я думала о моральной стороне происходящего и отдаленной частью мозга успела поблагодарить парней за тонировку на стеклась. И даже тех, кто придумал ее. Это ведь изобретения века просто не иначе! Сколько людей она спасла от позорных фото в неглиже?
—Мы с нетерпением ждем ответа, малыш, — широкая ладонь накрыла лобок и поддела пальцами влажные от возбуждения складочки. По шее скатилась первая капля пота. В машине образовалась настоящая баня.
Пальцы нырнули глубже, грудь ласкалась уже грубее. Я сдавленно застонала, обхватывая одной рукой голову Демида, а второй зацепилась за рукоятку, с силой сжимая последнюю.
От грубых ласк, граничащих с чем-то запредельным и нереальным, я расплавлялась, укутанная руками, губами и рваным дыханием двоих.