Их позвал горизонт
Шрифт:
"Юг Шпицбергена, остров Надежды окружены льдами. Занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов".
Так уж повелось испокон веков: капитаны, опасаясь льдов, боязливо прижимались к берегам. В Карское море корабли пытались проникнуть только южными проливами — Югорским Шаром, Карскими Воротами. Русанов справедливо указывал, что есть еще и Маточкин Шар, и путь вокруг Новой Земли.
"Выбор
Время подтвердило правильность взглядов Русанова. Современные суда специального ледокольного типа осуществляют регулярные грузоперевозки трассами Северного морского пути, и современные капитаны действительно выбирают "пути следования в зависимости от ледовых условий". Нередко путь вокруг мыса Желания оказывается самым благоприятным.
Но только не надо забывать — многие десятки метеостанций обслуживают теперь трассу Северного морского пути. Радио, ледовые авиаразведки, космические снимки — мог ли об этом мечтать капитан "Геркулеса"?
Они, Русанов и Кучин, все те одиннадцать человек, что ушли тогда навстречу льдам, были первыми.
"Хочу служить делу…" — Александр Кучин.
"Я буду работать для России…" — Владимир Русанов.
Три года спустя безрезультатно закончилась последняя спасательная экспедиция. Специальная комиссия, созданная при Архангельском обществе по изучению Русского Севера, официально сообщила: "Надежды никакой иметь уже нельзя". Только дома — в Орле, в Онеге, в маленьких поморских деревнях их продолжали ждать…
И годы спустя в Россию, в Онегу шли и шли письма из Норвегии: "Я так долго не имею от тебя вестей, но верю в то, что ты жив, что любишь меня. Пусть любовь сохраняет нас, людей…"
Вряд ли голубоглазая норвежская фрёкен узнала, что в 1934 году в архипелаге Мона, у западного побережья Таймыра, был обнаружен покосившийся столб с надписью: "Геркулесъ, 1913 г.". Чуть позже на островке в шхерах Минина были найдены многочисленные вещи участников экспедиции: патроны одиннадцати различных типов, фотоаппарат, буссоль, альтиметр, кружки, ложки, ножи, документы двух матросов — В. Г. Попова и А. С. Чухчина, обрывок рукописи В. А. Русанова "К вопросу о северном пути через Сибирское море" и многое другое. Найдены были и кости — они и сейчас хранятся в Музее Арктики под инвентарным номером 657. Первоначально предполагали, что это человеческие кости. Но когда в 1972 году их передали специалистам на экспертизу, оказалось, что это кости "животных отряда ластоногих" — нерпы или лахтака.
Теперь известны три стоянки участников экспедиции: остров Геркулес в архипелаге Мона, мыс Русановцев к западу от полуострова Михайлова, остров Попова — Чухчина в шхерах Минина. Вещей множество, но нигде не найдены останки людей, оружие, дневники, записные книжки, документы экспедиции.
Наверное, в 1912 году "Геркулес" зазимовал в районе архипелага Мона. Наверное, в 1913 году (у побережья Таймыра год был аномально ледовитым) судно не смогло высвободиться из ледового плена. Оставив судно, русановцы решили пробиваться на юг, на Пясину, в Енисейский
Кто знает, может, когда-нибудь в тундре будет еще найдена их последняя стоянка…
В 1977 году на острове Попова — Чухчина работал отряд экспедиции газеты "Комсомольская правда". Тогда-то и был найден забросанный галькой, замытый песком якорек. Маленький якорек с погона капитана "Геркулеса" Александра Степановича Кучина.
Глава 12
Планы его всегда рассчитаны на подвиг…
Возможно, подвиг слишком громкое слово. Но была в нем какая-то всесокрушающая внутренняя сила, стремление сделать то, что для других казалось невозможным.
Георгий Седов… Когда-то просто Егорушка, Ёрка, Седый. Сын азовского рыбака с Кривой Косы.
В семье девять детей, мал мала меньше. Отец ушел на заработки и пропал на годы. С семи лет пришлось Ёрке рыбачить, ходить на поденщину в поле, а то и нищенствовать, просить милостыню.
"Как тяжек был этот хлеб, сколько слез, сколько стыда, сколько оскорблений!" — писал Седов в автобиографии годы спустя.
До четырнадцати лет, по его собственным словам, был он неграмотен, а потом, когда вернулся уже отец, кончил за два года трехклассную церковноприходскую школу и… убежал из дома. В самом деле убежал, за один день отмахал 75 верст до Таганрога.
"Я в душе твердо решил поступить в мореходные классы… не мог равнодушно смотреть на бегающие под парусами суда".
В двадцать один год получил Седов диплом штурмана дальнего плавания, в двадцать четыре экстерном сдал экзамен и был произведен в поручики по Адмиралтейству, направлен в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана.
В экспедиционных плаваниях Седов зарекомендовал себя блестяще. "Всегда, когда надо было найти кого-нибудь для исполнения трудного и ответственного дела, сопряженного иногда с немалой опасностью среди льдов, — писал позднее генерал А. И. Варнек, — мой выбор падал на него, и он исполнял эти поручения с полной энергией, необходимой осторожностью и знанием дела".
Георгий Яковлевич становится помощником начальника экспедиции, но начинается русско-японская война, и он подает рапорт об откомандировании его на Дальний Восток. Седов командует миноноской № 48, которая несет сторожевую вахту в Амурском заливе. А в 1906 году его назначают помощником лоцмейстера Николаевской-на-Амуре крепости.
По сохранившимся воспоминаниям, Седов представил адмиралу Скрыдлову дерзкий проект: вооружить эскадру шлюпок минами Уайтхэда (минами на шестах) и, прорвавшись на Симоносекский рейд, попытаться уничтожить японские броненосцы.
Конечно, Седов, как и все русские моряки, все русские люди, тяжело переживал бесславное поражение царской России, гибель эскадры в Цусимском проливе. Он уже поработал в Белом, Баренцевом, Карском морях, и ему (да и не только ему) казалось, что катастрофы можно было бы избежать, если бы эскадра адмирала Рожественского пошла не южным путем, а через Ледовитый океан, вдоль северных берегов России.
В газете "Уссурийская жизнь" молодой гидрограф выступает со статьями, в которых подчеркивает "значение Северного океанского пути для России", призывает к его освоению.