Их тайный гость
Шрифт:
– Можно, отчего нет, - ответил он, чуть поспешно, пожал плечами и провёл молодого отца в большую светлую палату в конце коридора, где в специальных кроватках лежали сразу несколько младенцев. Семён Степанович подвёл его к малышу, лежащему у окна. Прошелестела какая-то бумажка, и врач отступил в сторону, рукой показав на ребёнка:
– Вот ваш сын.
Малыш, туго стянутый пелёнкой с жёлтыми утятами, спал. Красное, чуть припухшее личико было спокойно. Головка ребёнка показалась Косте ассиметричной и несоразмерно большой. Но он тут же вспомнил всё то, что рассказывали
– Ты его видел? – спросила Светлана, с надеждой и волнением вглядываясь в его лицо.
– Да. Он очень красивый, - уверенно соврал Костя, которому младенец не слишком понравился, но который знал, что почти все дети поначалу не отличаются красотой, а потом хорошеют и начинают походить на ангелочков (об этом им тоже рассказывали на курсах). Света спокойно и гордо улыбнулась.
А Костя, чтобы доставить ей удовольствие, добавил ещё несколько деталей:
– У него пелёнка с утятами и голубой чепчик. А одеялко в клеточку, зелёненькое.
– Там не холодно? – заволновалась Света.
– Нет. Тепло. Ты не переживай. Он спал и был совершенно доволен жизнью.
– Его, наверное, скоро кормить принесут, - блаженно улыбаясь и глядя мимо Кости нежным, ласковым взглядом, тихо сказала жена. И Костя понял, что у него в её сердце теперь появился конкурент. Но не заревновал, а умилился.
Посидев у жены ещё немного, счастливый отец собрался ехать домой. Ему нужно было сообщить радостную весть родным и друзьям.
В роддоме было тихо. Врачи, кроме дежурных, уже разъехались по домам. Медсёстры, выполнив все назначения, отдыхали. В полутёмном пустом коридоре к Косте подошла немолодая санитарка и, озираясь по сторонам, шепнула:
– Вас обманули. Вам показали чужого ребёнка. А ваш сын сейчас в реанимации. Так получилось, что его уронили почти сразу после рождения.
Выглядело всё это, словно сцена из какого-то глупого сериала, но почему-то Костя ей сразу поверил. И тут же заработала его профессиональная наблюдательность, до этого притупившаяся из-за сумасшедшего счастья, накатившего на него, когда он узнал о рождении сына. Вспомнились растерянные взгляды медсестёр, когда он шёл, вернее, почти бежал с огромным букетом к Свете и то, как одна из них вскочила при его появлении и поспешила куда-то. Вспомнился странный, преувеличенно бодрый тон врача. И шелест бумажки, когда доктор подошёл к кроватке с ребёнком. С чужим ребёнком. Он просто снимал с бортика бумажный ярлычок с фамилией матери. Потому что ребёнок был не их и фамилия тоже.
Костя с полубезумным видом кивнул нянечке и, резко развернувшись, пошёл к детской палате. Из сестринской доносился звук включённого телевизора, в котором весёлый громогласный дядька радовался, что кому-то выпал сектор «Приз». С того дня Костя ненавидел эту передачу и дядьку тоже. Хотя он-то, конечно, ни в чём не был виноват.
В детской тоже никого, кроме малышей, не было. Костя подошёл к окну. На
Он вышел в коридор и снова отыскал ту нянечку. Увидев его, женщина отставила в сторону швабру и сострадательно посмотрела на Костю.
– В этой палате все дети? – Костя махнул рукой в сторону детской. – Или они в нескольких местах лежат?
– Все здоровые здесь, - вздохнула нянечка, - а ваш на другом этаже, в реанимации.
– Как это получилось? – спросил Костя, в голове у которого билась одна мысль: как он будет об этом рассказывать жене?
– Он родился крепеньким и совершенно здоровым. Но его случайно уронили. Так бывает.
– Часто? – страшным мёртвым голосом спросил зачем-то Соколан.
– Что «часто»? – не поняла добрая нянечка.
– Часто у вас детей роняют?
– Нет, что ты. На моей памяти только раз такое было. Но это ещё в другом роддоме.
– Понятно. Значит, нам не повезло.
Косте Соколану было двадцать пять лет, и он многое повидал на своей работе. Но, когда он представлял, как крохотного голенького новорождённого малыша чьи-то равнодушные руки выронили на холодный твёрдый кафель пола, ему хотелось выть. И он застонал, сжав зубы так, что они заскрипели.
Нянечка потянулась и шершавой тяжёлой рукой погладила его по голове. Он отшатнулся, не в силах принять эту простую человеческую поддержку.
– Он будет жить?
– Врачи говорили, что да. Но вот только что это будет за жизнь?
– еле слышно прошептала нянечка.
– Почему они нам сразу не сообщили?
– Мне подруга, она медсестра, сказала, что надеялись, что в ближайшие дни отказничек какой будет, они бы его за вашего сына и выдали, а вашего — за того отказничка. У нашего главврача связи и в других роддомах. Так что они нашли бы и поменяли…
– А что бы они жене сказали, почему кормить ребёнка не приносят?
– А ей приносят. Тут мамочка одна лежит, кормить сразу отказалась, за грудь боится. Так ей говорят, что малыша кормят смесью. А на самом деле носят вашей жене.
– И что, если бы нашли отказничка, моя жена не поняла бы, что это не тот ребёнок, которого они ей приносили кормить?
– Ну, придумали бы что-нибудь. Сказали бы, что дети меняются, или ещё что наплели.
– Понятно, - Косте не хотелось жить, и он от отчаянья сорвался на ни в чём не повинную нянечку:
– А вы что? Денег хотите? Поэтому рассказали?
Женщина посмотрела на него грустно и покачала головой:
– Если бы ваш ребёнок умер, я бы молчала. Вы бы взяли отказничка и были счастливы. Но ваш ребёнок жив. Доктор говорит, он будет инвалидом. Но жить будет. А ты знаешь, каково живётся больным детям, от которых отказались родители?.. Я посмотрела на твою жену, на тебя и подумала, что вы его не бросите. Не такие вы люди. Поэтому и рассказала. Чтобы у вашего сына был шанс.
Костя помолчал и тяжело кивнул: