Иисус на Марсе

Фармер Филип Хосе

Сказав «спасибо», он последовал за ней в широкую дверь, по обеим сторонам которой висели мезузы — маленькие коробочки со священными письменами. Единственным жилым помещением без мезуз на Марсе было то, где жили люди с Земли.

Первая комната была высокой и просторной. Стенные панели были окрашены в чередующиеся белые и бледно-голубые полосы. Обоев не было. С потолка высотой в полтора этажа свисали три больших люстры из резного кварца, и в каждой было шесть больших электрических ламп. Единственными настенными украшениями были два больших плоских телеэкрана и гигантское копье, закрепленное скобами. Хотя

бы одно такое оружие было в каждом доме. По древнему крешийскому обычаю отец вручал сыну такое копье в день его свадьбы. Люди переняли этот обычай во времена, когда строили только шестую пещеру.

На полу из полированного черного дерева там и сям лежали яркие узорчатые половики. Мебель состояла из очень большого стола в середине комнаты, пяти диванов, нескольких небольших столиков, конторки и большого письменного стола. У него на каждом углу высилась круглая башенка с резными шестиконечными звездами.

Из комнаты открывался выход прямо в квадратный центральный двор. В этот двор выходила каждая комната, и там было необыкновенно уютно: пол выложен из блоков полированного гранита, в центре — большой семигранный бассейн, и посередине его фонтан высотой в двенадцать футов. В полу были сделаны выемки, и в них росли двадцатифутовой высоты деревья с раскидистыми ветвями. Похожие на канареек золотистые и алые птицы пели и щебетали в ветвях или клевали пурпурные плоды грушевидной формы размером с яблоко.

В углу кошка львиной расцветки, размером с земную кошку, смотрела, как играют трое ее котят. Большими зелеными глазами, огромными ушами и расцветкой морды она напоминала рысь.

Эсфирь провела их по краю двора к противоположному его концу. Там они вошли в коридор, и Орму показали большую туалетную комнату. Закрыв дверь, он облегчился и сполоснул лицо и руки. Сама ванна могла с удобством вместить троих и была вырезана из цельного куска блестящего черного базальта.

Орм присоединился к остальным, которые тоже успели умыться, и его провели в огромную кухню с таким очагом, что на нем можно было бы зажарить теленка. Однако у очага был не такой вид, будто им часто пользуются. Вдоль одной стены шли полки с ножами, пилами, тесаками и столовой утварью, на другой висели блюда, кастрюли и котлы. Около раковины стояла большая разделочная колода. В другом углу была длинная электрическая плита, а над ней висела микроволновая печь. Была еще и посудомойка, два огромных холодильника, а в середине помещения — стол, за которым могло поместиться человек двадцать. Но сейчас он был накрыт на шестерых.

Эсфирь захлопотала, ставя на стол блюда с едой и миски с фруктами. Девочка стала ей помогать, а мальчик стоял, уставившись на Орма, пока мать не послала его за чем-то в погреб. Через минуту он вернулся оттуда с двумя большими винными бутылями. И тогда в кухню вошел глава усадьбы, Ванг Эльканах бен-Хебхел. Гультхило представила Орма. Мужчины поклонились друг другу, причем фермер даже не пытался скрыть любопытства к своему гостю — черному землянину. На Земле его взгляд был бы оскорбителен, но здесь это было лишь проявление хороших манер.

Бен-Хебхел как раз только что вернулся с поля, где осматривал посевы ячменя. Ему еще предстояло быстро умыться и сменить рабочий хитон на белый и чистый. Шляпа его, похожая на ковбойское сомбреро, тоже была белой. На плечо

оказалось наброшено молитвенное покрывало — таллиф. Мальчик выбежал из комнаты и принес молитвенные покрывала для всех остальных, включая Орма.

Гультхило объяснила ему:

— Вы не нашей веры — по крайней мере сейчас, — но Совет решил, что вы можете молиться с нами — если пожелаете. Лишь женщина, Дантон, не может разделить наши молитвы, пока остается атеисткой.

— Я буду счастлив молиться с вами, — ответил Орм.

Однако здесь благословение и благодарение произносились после еды.

Обед начался с восхитительного овощного супа, вкусно пахнущего черного хлеба, салата и сыра На Марсе ленч был легкой едой. Мяса на столе не было, и потому не было проблем с отделением его от молочных продуктов.

Орму пришлось отвечать на множество вопросов, особенно от детей. С помощью Гультхило он постарался ответить на все.

Один раз Орм процитировал Новый Завет:

— «Не человек для субботы, а суббота для человека».

— Так ты знаешь слова Мессии? — удивился Ванг. — Значит, ты читал Завет Матфия?

Орм объяснил, что на Земле остались свидетельства других учеников Иешуа. Они были собраны в книгу, которая стала продолжением того, что земляне называют Ветхим Заветом — священной книги древних иудеев и современных тоже, а также одной из священных книг христиан.

— Да, мы про это слышали, — сказала Гультхило — Через две недели начнется первая из серии программ, которые расскажут нам об истории последователей Мессии с момента, когда пророк Матфий покинул Землю.

Для этих программ основным источником информации послужил Бронски, хотя и Орм по мере сил помогал. Но он был этим скорее раздосадован, нежели доволен, поскольку выяснилось его невежество в вопросах его собственной религии. Ученый иудей знал о ней куда больше его самого.

— Вернемся к Завету Матфия, — сказал Ванг. — Ты так и не сказал, читал ты его или нет.

— Я прочел его примерно на четверть, — ответил Орм. — Мне это нелегко, поскольку я пока недостаточно владею крешийским. С другой стороны, книга написана простым языком. Оригинал же, написанный по-гречески, я читать не могу.

— А эти авторы Нового Завета, как ты его назвал, с Матфием согласны?

Орм улыбнулся:

— Во многом — да. Но во многом другом — нет. Он не говорит ничего, например, о девственном рождении, о Святой Троице, о генеалогии Иисуса — о многом.

Бронски, прочитавший Матфия уже четыре раза, говорил Орму, что книги Нового Завета были написаны намного позже, чем был распят Иисус. И многие, особенно Евангелия от Марка, от Матфея, от Луки и от Иоанна, носят явные следы позднейших исправлений.

Орм попытался спорить, но Бронски, обладавший куда более глубокими знаниями о Библии, стал читать ему главы и стихи из Книги со многими комментариями.

— Марк, Матфей, Лука и Иоанн никогда не слышали о девственном рождении. Павел о нем не говорит, а можно поставить сто против одного: если бы он об этом слышал, он не оставил бы этого без пространного комментария. Ссылки в первых четырех Евангелиях, очевидно, являются позднейшими интерполяциями, подделкой святош. И еще из первых четырех Евангелий видно, что Иисус был евреем и считал себя Мессией для евреев, спасителем для них, и только для них.