Иисус Неизвестный

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Самое живое лицо, самое «противоположно-согласное», – Его. Два лица:

придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные.(Мт. 11, 28.) —

одно, а другое:

идите от Меня, проклятые, в огонь вечный.(Мт. 25, 41.)

Благостный – Яростный; Агнец пожираемый – пожирающий Лев. Два лица? Нет, одно. Но мертвые, в догмате, никогда не увидят этого Живого Лица; его увидят только живые, в опыте.

X

Меньше всего христианство есть буддийское, толстовское «непротивление злу насильем». Что же отделяет т'o от этого? Бич Господень.

Вечная мука всех честных людей – как бы раз навсегда предрешенная в судьбах мира, каким-то дьявольским промыслом предустановленная защищенность, неуязвимость, безнаказанность,

всех овладевших миром негодяев, все равно «революционных», «мятежных» или «охранительных». О, если бы знать, что бич Господень ударил по лицу хоть одного из них, – какая была бы отрада!

Поднял бич на других, зная, что на Него самого будет поднят сейчас. Крестные гвозди целуем; поцелуем же и два эти бича – тот, на Него, и этот, Его.

Сколько усилий умных и глупых, добрых и злых, чтобы вырвать бич из рук Господних! Кому это нужно, кто этому радуется? Новые буддисты, толстовцы, «непротивленцы», теософы, розовой водой кровь Господню разбавляющие; овцы настоящие и волки в овечьих шкурах; благочестивые глупцы и мошенники; все, кто ударившему их в правую щеку подставляет другую, не свою, а чужую? Да, все. Но больше всех – «счастливейший из людей» на земле, неуязвимейший из негодяев, невидимейший и действительнейший убийца Христа, возлюбленный сын дьявола, первоантихрист, первосвященник Ганан.

Сколько бы, однако, люди ни вырывали бич из рук Господних – не вырвут.

Он придет. Он не минует, — В ваши храмы и дворцы. К вам, убийцы, изуверы, Расточители, скопцы, Торгаши и лицемеры, Фарисеи и слепцы! Вот, на празднике нечистом, Он застигнет палачей, И вопьются в них со свистом Жала тонкие бичей. Хлещут, мечут, рвут и режут; Опрокинуты столы… Будет вой, и будет скрежет. Злы пеньковые узлы. Тише город. Ночь безмолвней. Даль притайная пуста. Но сверкает ярче молний Лик идущего Христа. [731]

731

З. . Гиппиус, Стихи. Дневник 1911–1921, с. 94, «Шел» – Написано в Петербурге, в мае 1918 г, в самые черные дни коммунизма.

XI

«Время было вечернее», – по воспоминанию одного очевидца, Петра-Марка (11, 19); будет гроза, по воспоминанию другого очевидца, Иоанна.

Ближе, все ближе глухие гулы далекого грома, ярче, все ярче молнийный блеск – огненный бич, призрачнее бледность исполинских столпов притвора Соломонова, ужас неземной гонит все стремительней бегущих под свистом Бича.

Как бы лучи исходили из глаз Его, и теми лучами устрашенные, бежали они. Radii prodierunt ex oculis ejus, —

уцелело, может быть, тоже «воспоминание очевидца» в «Евангелии от Евреев», почти современном нашим каноническим четырем Евангелиям и нисколько не менее исторически подлинном. [732]

Огнь,

исходящий из глаз Его, —

Очи Его – как пламень огненный(Откр. 1, 14), —

будет на Страшном Суде страшнее бича.

Жжешь меня! жжешь меня! , , —

люди и бесы вопят уже здесь, на земле. [733]

732

Zahn, 170. – In libris evangeliorum, quibus utuntur Nazareni, ар. Hieronym. Кажется, несомненно подлинный отрывок из «Ев. от Евреев». – James, Journal of theol. Stud., 1906, p. 566.

733

Macar., Homel., XII; 9. – Resch, Agrapha, 205.

Царь Ужасного Величия.

Rex tremendae majestatis. [734]

Вот Он идет… И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огнь расплавляющий.(Мал. 3, 1–2.)

И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный спрятались в пещеры и в расщелины гор; и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто устоит?(Откр. 6, 15–17).

734

Thomas Celano, Dies irae.

XII

«Выгнал их, вымел, как сор» – это начало, а конец:

не позволял, чтобы кто-либо пронес какой-либо сосуд,

, через храм.(Мк. 11, 16).

«Храм да не будет проходным двором» – исполнил и эту черту-йоту Закона с такою точностью, что и фарисеи-законники могли бы позавидовать. [735] Чтобы это сделать, должен был, вероятно, поставить у всех входных ворот во Внешний двор храма, har-haba"it, надежную из Своих людей стражу. Сын овладел домом Отца, как приступом взятою крепостью; сделался в нем, хотя бы на несколько часов, полным хозяином. [736]

735

Joseph., Apion., II, 7: denique ne vas quidam aliquod portari licet. – Berachoth, IX 8, 5; VII, 19. – Klausner, 315. – Klostermann, Das Marcus-., 131.

736

. Monnier, Miss hist. d. Jes., 271.

Видел, может быть, и это Пилат, но продолжал не вступаться. И если бы Иисус ковал железо, пока горячо, и с помощью таких преданных Ему членов Синедриона, как Иосиф Аримафейский и Никодим (Ио. 7, 50–52; Мк. 15, 43), так же быстро и легко, не нарушая тишины и порядка, овладел Синедрионом, как храмом, то, очень вероятно, Пилат и в это не вступился бы: кто из двух одинаково для него презренных иудеев будет во главе Синедриона, Иисус или Ганан, не все ли равно, – только бы смирно сидел.

Слово Господне о римской подати:

кесарево кесарю, а Божие Богу(Мк. 12, 17), —

понятое как совершенная покорность власти Рима (а иначе и не могли бы понять его римляне), – показалось бы мудрым не только Пилату, но самому Тиберию. С Римом, – так, по крайней мере, кажется нам с нашей человеческой, исторической точки зрения, – мог бы Иисус поладить на время, если бы только хотел.

XIII

Так же мог бы он поладить и с народом Божьим, Израилем. Давеча, когда входил во храм, —