Иисус Неизвестный

Мережковский Дмитрий Сергеевич

сиротами вас не оставлю; приду к вам. Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас.(Ио. 14, 18; 16, 22).

Тихий хруст ломаемых опресноков, точно живых, в живом теле, костей; тихий шелест, шепот, – тише самой тишины:

den hu guphi,

вот Тело Мое.

И сам Иисус стал посреди них . [1049]

1049

Уже не «явился», «сделался видим»,

, как в других свидетельствах, а «стал посреди них»,

, так же, как стоял живой.

Они же, обезумев от ужаса, подумали, что видят духа , —

«призрака», phantasma,

«бесплотного демона», daemonium incorporale. [1050]

Но Он сказал им: что вы ужасаетесь, и зачем такие мысли входят в сердца ваши? [1051]

Посмотрите на руки и на ноги Мои. это Я сам. Осяжите и рассмотрите Меня; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. Когда же они еще не верили от радости и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы . [1052]

1050

, Cod. D. и др. – Euseb., H. E. Ill, 36. – Ignat, ad Smyrn., III, 1,2. – Resch, Agrapha, 96–97. – W. Bauer, 259.

1051

В греческом подлиннике: «зачем противоположные мысли, , восходят – поднимаются, , в сердце вашем?» (как облака, из-за края земли).

1052

«Сотового меда», – прибавлено в позднейших кодексах.

И, взяв, ел перед ними(Лк. 36–42), —

«и дал им остатки», – прибавлено в некоторых кодексах. [1053]

Так же, как запах дыма от печеной рыбы, когда едят ее, – действительно для них и то, что Он ел эту рыбу.

Ели мы и пили с Ним, по воскресении Его из мертвых(Д. А. 10,41),—

вспомнит Петр.

«Сердце горящее» – сначала, потом – слух, потом – зрение, потом – осязание и, наконец, вкушение: вот пройденные ими ступени внутренне-внешнего, чувственно-сверхчувственного опыта, в котором прикасаются они телом своим к Телу Воскресшего.

1053

Syr. Curet.,

– Vulgata: sumens reliquia dedit eis. – Resch, 51.

IV

Так же в этом вкушении, как в Евхаристии, Любящий входит в любимого; пламенем любви Сжигающий и сжигаемый, Ядомый и ядущий – одно.

Плоть Мою ядущий и Кровь Мою пиющий имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.(Ио. 6, 54.)

«Пища сия, ею же питается плоть и кровь наша, в Пресуществлении („преображении“, „метаморфозе“ вещества), есть плоть и кровь самого Иисуса» (Юстин). С телом Воскресшего и с Телом в Евхаристии как бы новое вещество входит в мир; новое тело прибавляется к «простым химическим телам», или, точнее, новое состояние всех «изменившихся» (в Павловом смысле), «преображенных», «воскресших» тел, веществ мира.

Тайну Воскресения с тайной Евхаристии соединяет внутренняя связь. Вот почему Господь тотчас по Воскресении первому является брату своему, Иакову, давшему обет хлеба не вкушать, доколе не увидит Воскресшего.

И сказал Господь: стол и хлеб принесите. И принесли… Он же, взяв хлеб, благословил, преломил и дал Иакову… и сказал ему: брат Мой, ешь хлеб твой, ибо Сын человеческий воскрес из мертвых. [1054]

Вот что значит:

1054

. secund. Hebraeos, ар. Hieron, De vir. illustr., II. – Resch, 249. – Henneke, N. T. Apokryph., 55.

Я есмь хлеб жизни… Ядущий Меня жить будет Мной.(Ио. 6,48, 57).

V

В некоторых кодексах к нашему каноническому чтению Луки (24, 39) прибавлено:

Это Я сам; осяжите Меня и увидите, что Я не демон бестелесный. И тотчас, прикоснувшись к Нему, поверили. [1055]

Верят, но не совсем: несмотря на видимое тождество двух тел, – того, живого, и этого, воскресшего, – чувствуют их различие бесконечное. Чем Он к ним ближе, тем дальше от них; чем подобнее, тем отличнее: как бы земное тело Его, земное лицо, но отраженные уже в неземном, хотя и совершенно точном, зеркале: весь такой же, как был (вот и голубые кисточки-канаффы, побелевшие от пыли), точь-в-точь такой же и совсем другой. Неизвестный, Неузнанный, Неузнаваемый. «Он! Он!» – радуются

и вдруг ужасаются: «Нет, другой, – демон бестелесный, призрак, phantasma, двойник Его, оборотень!» И любящие готовы бежать от Любимого. Если Он говорит им: «Это Я сам», – значит, им все еще кажется, что это, может быть, и не Он. А только что узнают Его, отождествляют, делают совсем прежним, живым, действительным, – Он вдруг исчезает, как бы снова выпадает из этого мира в тот, уходит от них из трех измерений в четвертое («стал невидим от них »).

1055

Так в некоторых кодексах, Лк., 24, 39. – Ignat., ad Smyrn. Ill, 1, 2. – Euseb., H. E., 1П, 36. – Resch., 96–97.

Кажется, если б это продолжалось больше «сорока дней» – сорока часов – сорока минут (мера времени для них уже сломана в вечности), – сошли бы с ума. [1056]

VI

Мог ли бы кто-нибудь из прохожих на большой дороге увидеть Иисуса, идущего с двумя учениками в Эммаус? Или кто-нибудь из членов Синедриона, заглянув сквозь замочную скважину дверей, мог ли бы увидеть Его в Сионской горнице? «Нет, не мог», – отвечает Петр, по несомненному для него опыту всех бывших «видений-явлений» Воскресшего:

1056

В найденном недавно, очень древнем (150–180 гг.), Коптском свидетельстве о Воскресении простодушно, но сильно и точно выражена эта несоизмеримость двух опытов – чувственного, трехмерного, и сверхчувственного, четырехмерного.

Только что явившись у пустого гроба Марфе и Марии, сестрам Лазаря, и Марии Магдалине, Господь посылает их, одну за другой, возвестить о Себе ученикам, «братьям своим»: «придите, Господь воскрес из мертвых». Марфа идет первая и слышит ответ учеников: «что нам до тебя, женщина? Мертвый во гробе лежит, и не встанет». С тем же ответом возвращаются и обе Марии. Тогда идет сам Иисус к дому, где собрались ученики, и зовет их к Себе. Но те все еще не верят, что это Он сам, а не «призрак» Его, «демон бестелесный». Когда же, наконец, выходят к Нему, Он говорит им: «это Я сам… Петр, вложи перст твой в раны от гвоздей на руках Моих; и ты, Фома, вложи руку твою в рану от копия в ребрах Моих; и ты, Андрей, прикоснись к ногам Моим и осяжи, как твердо стоят они на земле». Только тогда ученики падают ниц перед Ним и веруют, что Он «воскрес во плоти». – Karl Schmidt, Gesprache Jesu mit seinen Jungern nach der Auferstehung (Texte und Untersuch., XLIII, Leipzig, 1919). – Bauer, 260. – Grandmaison, Jes. Chr., II, 394.

…Бог дал Ему являтьсяне всему народу, а (только) свидетелям предызбранным от Бога, – нам . (Д. А. 10, 40.)

Чем же такое «явление» разнится исторически-физически от того, что мы называем исторически же и физически «видением», «галлюцинацией»?

«– Верите ли вы в привидения? – спрашивает Свидригайлов Раскольникова.

– А вы верите?

– Да, пожалуй, и нет… То есть не то что нет… Ведь обыкновенно как говорят?.. Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть только один несуществующий бред. А ведь тут нет строгой логики. Я согласен, что привидения являются только больным; но ведь это лишь доказывает, что привидения могут являться не иначе, как больным, а не то, что их нет самих по себе.

– Конечно, нет!

– Нет, вы так думаете?.. Ну, а что, если так рассудить (вот помогите-ка): «привидения – это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью… Ну, а чуть заболел, чуть нарушился здешний порядок, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше человек болен, тем и соприкосновений с другим миром больше, так что, когда умрет совсем, то прямо и перейдет в другой мир». [1057]

1057

Достоевский, Преступление и наказание, IV ч. I. – Kant Kleine Schriften II 420, f.f. – Keim, III, 604.

Все ученики Господни – больные, в горячечном бреду, или полупомешанные, – это не так-то легко доказать, если дело идет о людях, способных в самую минуту «бреда», «галлюцинации», сомневаться в них так, как Фома сомневается. Но если бы даже это было доказано, то все же вопрос Достоевского-Свидригайлова оставался бы открытым: что такое «галлюцинации», хотя бы и больных людей, – только ли «несуществующий бред» или также «клочки и отрывки иных миров»? – «Если бы даже все рассказы о привидениях оказались лживыми, оставалась бы возможность действия того мира на этот», – соглашается и Кант с Достоевским. [1058]

1058

Evang. Petri, XIV. – Henneke, N. T. Apokryph., I, 63. – Wemle, Die synoptische Frage, 1899, 219.