Икосаэдр 2.0
Шрифт:
Становилось жарко. Горячая жидкость, окружающая её, попала под полураскрытые веки, глаза защипало, но она всё равно открыла их и пошевелила руками. Она увидела мутные силуэты — незнакомых аппаратов, трёхногого не то существа, не то устройства, и двух людей.
Одним из них был Дмитрий.
* * *
— Она проснулась, — скомандовал старший, оживившись. — Впрысни стиратель памяти! Быстрее!
Это была часть культа, как позже понимал Дмитрий — нажимать кнопки и управлять впрыском гормонов могло существо только одного с ними вида. Как и всё остальное, касающееся непосредственного взаимодействия с людьми — выбор, кражу, проектирование
— Сейчас, — сказал Дмитрий и засуетился — намеренно, чтобы выиграть время.
На полупрозрачном экране замерцали пиктограммы, изображающие подтверждение выбора. Конечно управление аппаратами было не вполне удобным — огромные кнопки выглядели неуклюже, неудобно для человеческих пальцев.
Дмитрий нажал кнопку, раскрывающую створки капсулы. Затем — обратный впрыск адреналина. Светлана, упавшая на пол, закашлялась, но испуг в глазах быстро сменился на взгляд хищной кошки.
— Беги, — скомандовала она Дмитрию, перехватывая в руке ближайший стальной шланг.
ИКЕА, часть 1 (18+)
В тот год я посещал итальянские фьорды, надеясь заснять на винтажную плёнку крильных мегалодонов. Тридцатиметровые сорванцы обожают устраивать брачные игры у самых горловин, на фоне водопадов. Позже беременные акулятами самки заплывают поглубже во фьорд, туда, где молодняк не смогут съесть океанические ракоскорпионы и кракены.
Акульи — одни из немногих живородящих существ на Земле, помимо людей, и их игры издревле привлекают зоологических вуайеристов вроде меня. Уже никто не скажет, что было первым в культе Посейдона — трепет перед морской стихией или похотливое желание подглядеть за морскими гигантами.
Съёмки, впрочем, не удались — толпы туристов, преимущественно айны и вездесущие уйгуры — не давали пробиться к парапету. Шум и свет от вспышек цифровых камер наверняка был заметен даже с уступов скал, потому осторожные гиганты предпочли совершать сношения вдали от толпы.
Мировой кризис ударил парой месяцев спустя, и в самом начале я подумал, что откладывать со столь специфичной покупкой не стоит — цены в секторе будут только расти. Вероятно, поездка в Италию напомнила мне об «Икее», знаменитой итальянской компании, мировом слав-монополисте.
Разумеется, всегда оставался вариант с чёрным рынком — обширным, местами даже полу-легальным, если знать, кому дать на лапу. Но как представитель среднего класса, плативший повышенный налог и обладавший привилегиями, я сразу его отмёл. Да и стоять в очереди на лицензию долго не пришлось.
В местной пелымской «Икее» товар по слухам был был настолько ужасный, что вряд ли его можно было найти где-то ещё в Речи Посполитой.
— Серьёзно, от океана до океана не встретишь более стрёмного товара — кривого и облезлого, — сказал Николай, который уже воспользовался своей лицензией — правда, несколько для других целей. — Я уж не знаю, с каких ферм они его везут — из Туркестана, что ли, или из Маньчжурии.
Ничего не поделать, пришлось взять в каршеринге электромобиль — тогда я был изрядно заморочен на тему экологии — и семь часов ехать в соседнее воеводство, в Миасс. У жены были дедлайны в фотостудии, и она сказала, что доверяет моему выбору. Как в любой демократической семье, я старался принимать важные решения, посоветовавшись с ней, но не сказать, чтобы я сильно расстроился, потому что в этом случае выбрать хотелось самому.
Сине-жёлтое здание «Икеи» высилось на
Перекусив после долгой дороги пасты и пиццы — типичных икеевских яств — я отправился на поиски. Как мне и говорили — отдел славеринга был отделён от привычного маршрута. Отчасти чтобы не травмировать психику детей, не подготовленных к реальности взрослого мира, отчасти — из-за всех этих анархистов, которые вели борьбу против славеринга. Я с трудом нашёл небольшую табличку между двумя кухонными гарнитурами, указывающую стрелками на неприметную шторку.
За шторой оказался узкий коридор, закончившийся дверью с кодовым замком.
«Подтвердите, что вам 18 лет и больше,» — гласила табличка.
На миг я остановился и задумался. Точно ли пора? Точно ли я готов к этому?
Как назло пришло сообщение от жены:
«Ну как, добрался?»
«Да, как раз захожу в зал,» — ответил я.
«Давай. Быстро не соглашайся, хорошо проверь».
Я оставил тележку у входа, ввёл год своего рождения, и магнитный замок открылся.
В ноздри ударили не вполне приятные запахи — пота, мочевины и то ли туалетных вонючек «со ароматом моря», то ли дешёвых духов. В небольшом зале с узким окном, на тонких матрасах под потолком сидело тридцать единиц товара, прикованных цепями к большому поручню. Мужчины, женщины. Почти все одеты были в типичную для слайвов униформу, в водолазки с длинными воротничками, прикрывающие редуцированные жаберные щели. Некоторым, говорят, щели зашивают, как и обычным людям, а не выбракованным.
Честно говоря, я ожидал, что ассортимент будет побольше, а зал — попросторней. Как-никак, в Речи Посполитой после падения социализма и возвращения к здоровым рыночным отношениям новый рассвет славеринга не заставил себя долго ждать. Фермы по выращиванию и воспитанию выбракованных, массово закрытые в эпоху хиппи и гласности, открылись снова. Уже через пятнадцать лет число слайвов достигло десяти миллионов, а пару лет назад на рынок поступили первые, полностью родившиеся и воспитанные в Речи. Расцвет малого бизнеса во многом связывают с разрешением использовать слайвов не только в домашнем хозяйстве и на госслужбе, но и в семейных предприятиях.
Почему же всего тридцать? Неужели на рынок так негативно сказались тренды последних лет, идеалы «поколения снежинок», борьба против харрасмента и насилия?
Завидя вошедшего покупателя, слайвы и слайвнессы синхронно поднялись.
— Добрый день, подсказать вам что-то? — тут же подскочил учтивый, но весьма накаченный менеджер отдела славеринга.
Я заметил, что в ноздрях у него было кольцо — то ли дань давней традиции работорговцев, то ли просто от новомодной любви к пирсингу. Уже хотел ответить привычное «нет, я только посмотрю», но осёкся. Я знал, зачем я иду, у меня была на кредитке сумма, сравнимая с полугодовой зарплатой. Уже была оформлена предварительная бронь на слайв-рум, комнату-студию в тринадцать квадратов на одной с нами лестничной клетке — обязательное условие перед покупкой. Мне пришлось проделать долгий путь, и я знал, что без покупки я уже не уеду.