Икосаэдр 2.0
Шрифт:
— И что, много так удавалось пронести? Это ж совпадение большое!
— Удавалось, ага. Подлинники Дали, ювелирку, оружие, все дела. Только пропал наш Лёшка. Не то подстрелил кто-то его, не то перенос не сработал. Кто знает. Дело рискованное, что поделать. Одевайся, пойдём, я тебе кое-что из локаций покажу, и налички дам приодеться.
* * *
Иннокентий Самуилович приказал думать в основном о Европе, Америке и других богатых странах. Смотреть побольше фильмов про дорогие отели, ограбления и прочее. На второй ходке Игорь не смог выбраться из
Но его повели «в нумера». Внутри оказалась маленькая азиатка в кружевном белье и вопросов лишних задавать не стала. Всё началось с ненавязчивых оральных ласк, и почувствовав, что время подходит, Игорь снял у девушки серёжки и положил в рот. С паршивой овцы — хоть шерсти клок. Но совсем внезапно ночная фея опрокинула его на кровать, залезла сверху и принялась нарочито громко и страстно скакать на нём.
В подвал их вернуло вместе. Видимо, хитрая система восприняла тело голландской ночной бабочки как продолжение тела Игоря.
— Интересный эффект, — пробубнил Иннокентий Самуилович и в тот же день принялся оформлять поддельные документы новой сотруднице.
Так в их коллективе появилась Гульчехра Салиховна Уранабиева, специалист по уборке. Жить она стала у Игоря в полуторке, на кухне.
* * *
Первая неделя прошла не сильно удачно. Самое удачное место, куда его забросило — это гостиница где-то в Корее. Удалось достать пару кредитных карт и часы, еле поместившиеся во рту. Также он снял со стены и запихал в корпус-телепорт картину в дорогой рамке, но обратно она в следующем раз не прилетела — видимо, тайник нашли. А часы оказались дешёвой китайской подделкой.
С мужиками не общался. Выходные были — тогда аппарат или простаивал, или Иннокентий Самуилович ходил куда-то сам. Один раз видел, как к нему заходили два амбала кавказской внешности, от одного вида которых захотелось телепортнуться куда-то подальше.
Нет, мысли о том, чтобы всё бросить, конечно вертелись в голове у Игоря. Но, несмотря на связь с мафией и преступления, ржавый корпус кондея принёс сказку в его серую жизнь.
Гульчехра по вечерам толком ничего не говорила, молча готовила странные блюда и делала приборку, иногда трахалась с ним — слегка неохотно, но профессионализм никуда не денешь — идеальная женщина для его графика. Поначалу ему нравилось, что они не разговаривают друг с другом, но уже к концу недели это начало мешать. Английский оба знали не очень, и Игорь купил в книжном учебник и словарик русского для иностранцев.
Что-то ценное удалось раздобыть только с десятого раза, когда Игорь оказался в подвале японского гипермаркета электроники. Пробежав по залу голышом под звуки сигнализации и свистков охранника, Игорь засунул в рот пять топовых смарт-часов от самсунга и прыгнул обратно.
* * *
За успешный квест шеф повысил время с получаса до двух часов. Спустя четыре дня Игоря впервые поймали, это случилось где-то в офисном здании в Южной Америке. Его приложили дубинкой, посадили в полицейский автомобиль, обернули в плед, вызвали переводчика, медика и
— Так дело не пойдёт, — сказал Иннокентий Самуилович. — Если тебя сфотографируют — считай, пропало, сейчас эти… нейросети сплошные, фотографию отследят. Бегай в маске в следующий раз. Или в чулке. И не попадайся.
Чулок пришлось каждый раз засовывать в рот. Не сильно приятно телепортироваться с кляпом во рту, но вариантов было немного. Промысел пошёл лучше — украшения, мелкие гаджеты. К концу месяца Игорь попал на склад какой-то крупной библиотеки в Штатах. Была ночь, сильно хулиганить не стал, набрал кучу старинных фолиантов и напихал обратно в жестяной кожух, да схоронился, перенёсся обратно. Во второй раз он попал туда же через пару дней — у него уже начинало получаться выбирать «место приземления».
Фолианты Иннокентий Самуилович успешно толкнул через кавказцев где-то на чёрном рынке, и в тот же день выдал Игорю зарплату — ровно полтинник. Игорь повёл Гульчехру в кино. Девушка уже освоилась в новой стране, ей даже больше прежнего нравилась работа, она учила вместе с Игорем язык, но в последние дни сделалась холоднее обычного, вечера проводила одна на кухне, всё зависала в интернете со старого планшета, оставшегося Игорю после ухода жены. В кино показывали какую-то слезливую мелодраму, Гульчехра не понимала языка, но плакала, а после собрала вещи и ушла куда-то, как позже выяснилось, в посольство Вьетнама, восстанавливать свои настоящие документы на имя Ан Квен Ньюнг.
* * *
Что-то внутри Игоря сломалось. Сказочная, пусть и не вполне законная работа теперь уже не приносила столько радости. Число мест переноса оказалось конечным — всего около тридцати штук. Из них пять — в очень опасных местах. Дважды по нему стреляли из шокера, один раз снова выкинуло в Ирак, он слышал голоса на арабском в паре метров от себя, но, наученный горьким опытом, так и не рискнул вылезти из-под корпуса.
К третьему месяцу он изучил и запомнил все точки выхода. Сидя в подсобке с шефом, он как-то задал вопрос:
— А что будет, когда нас заметят? Можно сходить один раз, два, но на третий умные люди точно могут понять, что проблемы возникают из-за старых кондиционерных блоков. Спецслужбы, опять же…
— Да, в Китае уже точно знают, — кивнул шеф. — Раньше там было точек сорок, а за последние годы — ни одной. Лёшка там сильно наследил, таскал электронику с заводов, биткоины с майнинг-ферм на кошельки уводил, золотая голова… Эх… Ничего, останутся точки выхода на развалинах, в пустыне вон, ещё где-то. Прорвёмся. В конце концов, разбогатеем, да забросим это всё. Уедем на Мальдивы, поставим нормальных кондиционеров себе, заживём…
* * *
Разбогатеть они не успели. На пятый месяц в офисы ворвалась толпа СОБРовцев с интерполом в придачу. Игорь сидел на складе и сразу понял, что происходит. План на этот случай у него в голове уже был. Пока мужики с автоматами толпились у кабинета Иннокентия Самуиловича, он схватил напольный вентилятор, рванул в подвал, по дороге скидывая с себя одежду. Воткнул вентилятор в розетку, направив на крыльчатку волшебного кондиционера, залез внутрь и щёлкнул тумблер вентилятора. «Рулетка» будет крутиться долго, очень долго, подумал он, проваливаясь в звенящую пустоту.