Икс
Шрифт:
Я видела, что она слушает очень внимательно, так что продолжала.
— Я не прошу вас признать или отрицать, потому что не хочу этого знать. Все, что я хочу сказать, если вдруг полиция записала серийные номера этих купюр, с вашей стороны было бы очень умным вернуться назад, анонимно, если нужно, и убрать беспорядок. Вы знаете человека, о котором я говорю?
— Да.
— Он знает, что это вы совершили эту чисто воображаемую кражу?
Она отрицательно помотала головой.
— Верните ему деньги. Я знаю, что они до сих пор у вас, потому что двести долларов из них вы заплатили
— Меня накажут.
— Возместить убытки — это ваш единственный шанс избежать наказания. Он может отнестись к этому, как к наглядному уроку. Ему с самого начала следовало застраховать свою драгоценную картину.
— Почему вы думаете, что этот человек согласится?
— Он получил назад свою картину. Если вы вернете деньги, на что еще ему жаловаться?
Это называется заключить сделку. Избавиться от суда. Это делается каждый день, только не совсем так.
— Я понимаю и позабочусь об этом.
— Что возвращает нас к Ари. Хотите знать, что я думаю?
— Конечно.
— Как я понимаю, вы сердиты на Ари. Он сердит на вас. Никому из вас не нужна Стелла.
Вам что-то очень нужно, но я не знаю, что. Только то, что вы готовы на кражу, если до этого дойдет. Ари — в растрепанных чувствах и не собирается больше делать вам уступки.
Вы организуете какое-то своего рода раскрытие карт, которое заставит его выглядеть плохо, или вас выглядеть хорошо, но я не вижу смысла. Вы не можете сражаться с Ари и воображать, что все остальные не пострадают от последствий. Должен быть другой путь, чтобы разрешить ваши противоречия.
— Как серьезно.
— Да. И не смейтесь.
— Что же вы советуете?
— Поговорите с Ари.
— Я не хочу разговаривать с Ари. Если уж на то пошло, это он должен разговаривать со мной.
— Хорошо. Ладно. Я могу это устроить.
— Я не сказала, что сделаю это. Я подчеркнула то, что если кто-то из нас должен уступить территорию, так это он. Он лишил меня всего. Моего брака, дома, который я любила, моей лучшей подруги.
— Вообще-то, вы некоторым образом сделали это сами, поторопившись с разводом. Вы могли дать себе время, чтобы остыть.
— Теперь слишком поздно.
— Нет. Именно к этому я и веду.
— Вы когда-нибудь были замужем?
Я показала два пальца.
— И чем это закончилось?
— Если я не смогла решить свои проблемы, это не значит, что я не могу попробовать с вашими.
— Что ж, мне жаль вас разочаровывать, но вы дожны дать нам разобраться самим.
— Но вы только все портите. Вот что меня бесит. Я думала, что богатые люди умные. Я думала, вы потому гребете деньги лопатой, что хорошо разбираетесь в жизни.
— Разве это не было бы здорово, — сказала Тедди, но ее лицо было мрачным.
39
Когда я вернулась, свет у Генри в кухне не горел. Я зашла к себе, только для того, чтобы включить свет в гостиной, и мне не пришлось бы возвращаться
Взглянув в окно, я увидела освещенную кухню Шелленбергеров. Эдна двигалась от раковины к плите, и я поняла, что даже ее тени достаточно, чтобы наполнить меня яростью. Я заперла студию и отправилась к Рози.
Генри сидел за своим обычным столиком, решая кроссворд в “Лос-Анджелес Таймс” и угощаясь свежим попкорном. Рядом на столике стоял Блэк Джек на льду.
— Как хорошо. Ты собираешься здесь поужинать? Составишь мне компанию. Теперь, когда все в порядке с водопроводом, у меня будто гора с плеч свалилась.
— Я не особенно голодна.
Я села и поставила сумку на пол.
— У нас проблема.
— Какого сорта?
— Я сегодня кое-что проверила и обнаружила, что Адельсоны, до сих пор — законные владельцы соседнего дома. Шелленбергеры оформили водяное обслуживание на свое имя, и возможно, другие коммунальные услуги тоже, хотя я в этом не уверна. Дело в том, что у них нет никакого соглашения с Адельсонами, чтобы проживать в их доме. Они — незаконно вселившиеся жулики.
Он моргнул.
— Ты уверена?
— Я позвонила Адельсонам в Шарлоттесвилл и обсудила ситуацию с Триш. Она предложила прилететь, но я сказала, что мы сначала побеседуем с ними сами.
— Как им хватило наглости?
— Возможно, они узнали, что Адельсоны уехали в другой штат, и они могут въехать, и никто не заметит. Рынок недвижимости совсем не процветает. Триш говорит, что их агент не показывала дом несколько месяцев. Бог знает, что бы случилось, если бы она действительно пришла с потенциальными покупателями. Думаю, Шелленбергеры заявили бы, что у них имеется подлинное и честное соглашение о сдаче дома в аренду. Агент рассердилась бы, решив, что они сдали дом, несмотря на то, что она их усиленно отговаривала, но она не смогла бы ничего подтвердить или опровергнуть, не сделав междугороднего звонка, как сделала я. В настоящее время Шелленбергеры, возможно, придумали еще какое-нибудь фальшивое заявление.
— Как они попали туда с самого начала? Я уверен, что Адельсоны оставили дом запертым.
— Возможно, они позвонили слесарю и заявили, что у них захлопнулась дверь.
— Почему они решили, что им все сойдет с рук?
— Им и сходило, по крайней мере, до сегодняшнего дня. И, кстати, я могу засвидетельствовать, что Джозеф не больший инвалид, чем я.
— Ну, это точно не может продолжаться.
— Вот именно. Хочешь пойти и поговорить с ними?
— Я не думаю, что у нас есть выбор.
Я подождала, пока Генри расплатился, а потом мы прошли полквартала до дома Шелленбергеров.
Постучав в дверь, Генри спросил:
— Ты хочешь с ними поговорить, или лучше мне?
— У тебя есть предпочтение?
— Наверное, мне стоит это сделать. Я тут старший по званию.
Дверь открылась, и появилась Эдна с бумажной салфеткой в руке. Пахло мясом, луком и чем-то, слегка напоминавшем паленый волос.
Генри откашлялся.
— Извините, что прервали ваш ужин.
Эдна опустила взгляд, что у некоторых людей означает смущение. У Эдны это могло значить что угодно, и ничего из этого не было хорошим.