«…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека
Шрифт:
– Как вы считаете, должны ли другие верующие люди, также как и вы, пытаться по мере своих сил и возможностей рассказывать своим друзьям, знакомым, коллегам о своих религиозных убеждениях? Мы живем в обществе, где широко распространено мнение, что религия является делом глубоко интимным, а отношения с Богом являются столь же личными, как отношения с супругой или с матерью, и об этом нельзя никому рассказывать. Вы и сами упомянули об этом, так что же позволяет вам так энергично говорить о своих убеждениях и быть уверенным, что ваши выступления и книги действительно достигают тех целей, которые вы ставите?
– Знаете, тут всё просто. Для того чтобы начать какое-либо дело, мне нужно получить на него Благословление от своего Духовного Отца. Как
Кто имеет право и кто должен проповедовать в принципе, сказать сложно. Более чем уверен, что искусство проповеди – это узкая профессиональная специализация людей, облеченных священным саном. В то же время успешная публичная проповедь является даром, милостью Божией, и мне бы не хотелось выслушивать проповедь даже по очень важному вопросу, которую, предположим, пытался бы произнести заика. Тут возникает вопрос: только ли проповедь является инструментом в той борьбе с грехом, о которой я говорю? У меня есть знакомый, я им очень дорожу, это отец Василий, иеромонах из Оптиной пустыни. Это был один из самых чистых и проникновенных голосов Русского Православия, певец из хора Оптиной пустыни, который в одночасье, проснувшись утром, понял, что потерял голос. Потерял настолько, что уже много лет не разговаривает. Монах, который не произносит ни слова, и тем не менее, Подвигом всей своей жизни показывает, каким должен быть Православный мужчина, Пастырь и человек. Чем его Подвиг меньше Подвига иных искренних говорящих Отцов? Когда я пытаюсь натужно орать с трибуны, он постится и молится, молится, обращаясь в тишине к Богу, или жестами общается со своими духовными чадами и нет более трогательной картины.
Каждому будет дан шанс проявить себя в Вере своей, каждому будет дан шанс прийти к Вере, прийти через свободу, дарованную Господом. И никого Господь не обойдет, и каждому будет по трудам его. Нам всем доступен Подвиг Веры – по талантам нашим, по мере сил наших, и никогда – сверх этих сил. Это и есть Божья забота и милость Его над всеми нами, и чем более любит Господь, тем крепче делает человека, тем больший Подвиг отмеряет ему. Рассуждения о том, что Вера есть вещь интимная, верны абсолютно, потому что личное спасение каждого человека – это более чем труд, цель и смысл жизни. Но при этом «стяжи дух мирен – и вокруг тебя спасутся тысячи», по батюшке Серафиму. То есть, спасая самого себя, я спасаю людей, которые, видя пример Православного человека, задают себе вопрос: «Как он это делает? Я хочу попробовать сам, я не слабее, чем этот парень с Крестом на груди».
Как Спаситель, прибитый к Кресту, убитым телом своим, задал вопрос каждому смотрящему на Него: «За что Он умер?»
И каждый смотрящий без слов понял ответ: «Он безоговорочно отдал свою жизнь за Веру в Отца Небесного и Любовь к убившим и предавшим Его людям». Если бы эта цена не была заплачена, то слова эти утонули бы в вечности. Сейчас же эти слова горят в сердце каждого верующего человека, потому что Спаситель умер и воскрес. Аллилуйя!
Вот почему я не молчу. Потому что благословлён, потому что Бог дал мне возможность говорить с людьми, зовущими меня. Если бы я не воспользовался этим, то посчитал бы свой долг не выполненным. Маленький нюанс: я не беру за это денег, трачу на это свои деньги, ни Богом, ни Родиной не торгую. Поэтому совесть моя чиста. Я не артист, не шоумен, даже не публичный лектор, всего лишь человек, готовый поделиться сокровенным с людьми, меня окружающими. Готовый к любым проявлениям этих людей. Никогда не выбираю аудиторию. Многие боятся, ожидая подвоха, грубости или агрессии со стороны аудитории. На что у меня есть крайне ёмкая фраза: в Раю нераспятых нет! И если меня распнут люди, меня окружающие,
Иду по этому пути и не меняю своих решений, как человек военный: приказов и решений не отменяю, я за них отвечаю, они обратной силы не имеют. Мой «боевой приказ» благословлен схиархимандритом Серафимом. Написание этой книги было благословлено Отцом Макарием в монастыре Дохиар, что на Афоне.
– А что дает вам уверенность, что вы вправе воспользоваться этими благословениями и действительно обладаете силами, необходимыми для того, чтобы успешно рассказывать и писать о Православии?
– Узнай дерево по плодам его, всё очень просто. Я тот самый мальчик с окраины Челябинска, который без связей, поддержки или помощи стал тем, кого приглашают в самое пекло чужих «пожаров» антикризисного управления, на передовые «чужих войн», тот парень, который придумал и реализовал в России один из самых жестких видов спорта – «спортивно-ножевой бой» именно отечественного образца, кандидат наук, кадровый офицер. Которого приглашают в незнакомые Храмы говорить о Боге. И тут речь идет не о том, во что я конкретно верую, а о том, что в сердцевине, в основе достигнутого мною лежит Вера в Бога. То есть я не призываю людей: «Поверьте мне, это действительно так!», а говорю: «Вы знаете, кто я? Ну, хотя бы отдаленно? А хотите знать, почему я такой? Да вот же почему – Господь посреди нас!..»
Меня крайне умиляют профессиональные «бизнес-тренеры», которые приходят в корпорации, чтобы учить сотрудников какому-либо делу. Первый вопрос, который я задаю подобным «коллегам»: «Скажите, пожалуйста, каков ваш годовой доход и как он структурирован? За что именно вы получаете деньги?»
«За лекционные занятия», – обычно слышу я в ответ. Так вы что, пришли научить этих людей быть лекторами? Вы их пытаетесь научить быть преподавателями на бизнес-семинарах или вы учите их бизнесу? Единственный способ научиться бизнесу – это видеть перед собой миллиардера, который объясняет: «Я это сделал вот так, и я сумел сохранить свои деньги».
Нас интересует итог, и аргументация этого итога от субъекта, который смог его достичь посредством тех вещей, которые видятся ему важными, если этот итог представляет собой доказанный и признанный успех. Не более и не менее. Вот что дает мне право говорить о событиях моей жизни, глядя на них через призму Промысла Божьего.
Стараюсь не козырять своими успехами – стесняюсь, но только потому, что с точки зрения Православного человека понимаю свое очевидное несовершенство и лишь очевидную Милость Божью, а не личное «везение». Что же касается профессионализма – имею право на свои слова по факту успешности проделанной работы, выполненных задач. Мне даже хватает того, что где-то ошибаясь, будучи неубедительным, тем самым заставляю людей, меня слушающих, спорить со мной и составлять собственное мнение, часто диаметрально противоположное моему. И слава Богу, лишь бы только не сидели, как овощи, в ожидании вкусных пестицидов, лишь бы только пиво у парадной не пили, стекленея мозгом. Работали там, где еще вчера не видели ни одного шанса чего-то добиться…
Не надо со мной соглашаться, не надо мне верить, возможно, я всего лишь отправная точка вашего истинного пути, мне не известного. Делайте хоть что-нибудь! Однажды даже высказал крамольную мысль, что гражданская позиция активного «фашиста», который является противоестественной формой жизни на территории России, более понятна мне, чем бессмысленная жизнь деградировавшего «компьютерного планктона», вся жизнь которого – пиво, Интернет, чипсы и бесноватый троллинг.
Потому что человек активный в любом случае разберется в праведности или ложности того, что он делает, в силу личного опыта, в силу изучения через меру своей совести итогов того, что он делает. Я не верю в абсолютное зло, мысль о наличии которого в каких-либо людях нам пытаются привить, у всех есть шанс на покаяние и Царствие Небесное. Но при этом активность любого человека в любом деле – основа и залог того, что он добьется чего бы то ни было. Не бывает остановок в движении, любая пассивность (остановка) – это падение назад.