Или
Шрифт:
1960
50-е
* * *
Я упал на кристалл и меня изломали грани мой двойник ушел к тебе по своей дороге ты опять ко мне пришла в небесном тумане как к далеким предкам приходили добрые боги
Песок
Триста лет мы идем по этим пескам триста лет палило над нами солнце и так же как триста лет назад нас ненавидят алжирцы.
Песок набился
Рядом идет мой товарищ он умеет бороться с жаждой и с зыбучим песком он не замечает их он привык убивать людей
Песок ползет из-под ног песок расступается перед нами земля уходит от нас но мы догоняем её вот уже триста лет
И мы идем быстрей и быстрей мы бежим от этой ползучей земли но она догоняет нас вот уже триста лет.
Рядом идет мой товарищ он умеет бороться с жаждой он умеет бороться с жаждой и сыпучим песком он не замечает их он привык убивать алжирцев
Но почему девушка лежит на горячем песке на губах её кровавая пена на песке кровавые пятна
Это свобода Франции и Алжира
Каждый велит убивать свободу
Свобода Франции велит убивать свободу Алжира
Но разве же есть у свободы родина
Свобода - родина всего мира
И я кричу раздирая песок руками я плачу у женщины на груди я оплакиваю свободу Франции и Алжира - свободу не убивать.
* * *
Есть на свете страна печали там тоскливые мамонты качают гибкие ветви там на гибких ветках печальные обезьяны из стеблей лиан вяжут мамонтам гибкие петли
Я пришел из эпохи великой людской печали я ходил со слонами по диким лесам разлуки.
И меня обезьяны как маленького качали на ветвях тоски на ветвях мировой печали
Видишь милая у меня совсем прозрачная кожа по губам моим стекает небесный сок ты взяла мою голову эти слезы слезы мамонта падают на песок
Обезьяньи морды усеяли гибкие ветки
Я сказал тебе - это просто глупые рожи
Ничего подобного милая
Это просто печальный ветер
Он пришел и ушел он придет опять ну и что же
Просто
Я молчу я любимая больше не буду
Это просто мамонты прокричали но ведь их все равно никогда не услышат люди
* * *
Я не хочу на земле чужим я жить хочу хочу жить
А пьяный у забора лежит
– Мама, а пьяный хочет жить?
– Жалко, конечно, молод еще, ну да теперь ему хорошо
И все улыбнулись а день так чист что сразу видать - застрелился артист если вокруг пересилив боль люди сыграли такую роль что даже с кладбища я ушел и был уверен что все хорошо
А потом в промерзлую синь окна смотрел как звездами плачет небо и каждая минута пыткою была а девочки не было
Умирает голос и стих замирает в горле я раскину руки и выйду к тебе навстречу человечек гордый с головою поднятой гордо
Ты молчишь не надо я слышу я иду к тебе раздвигая занавес домов и крыш и вот из дымных кварталов вышел маленький словно мышь
А за ним вагоны ещё и ещё идут идут нарастая гремя и что-то темное и большое обрушилось на меня
Ты нужна как сердцу вдохновенье как мазок решительный картине ты нужна как вечное движенье неподвижной скрипке Паганини
Любимая спит ей снятся ландыши а может быть я обескровленным маком
Наши души играют в ладушки мой сосед коллекционирует марки
Ты видишь к тебе устремились здания синие лошади в снежном мыле а я на крыше живой или раненный твой Дон Кихот на кирпичной кобыле
* * *
Скачут водяные паяцы скачут по тротуару
Дождик теплыми пальцами гладит аллеи старые
Хочу глотать водяную ласку
Нежностью дождь распоясался
Скачут водяные паяцы в неистовой пляске
1957
* * *
Мне теперь яснее с каждым днем что уже ничем я не утешусь и наверно под твоим окном фонарем обугленным повешусь
Только ты на окна не смотри надо бить такие фонари
40-е
* * *
Я сижу на троне в золотой короне.
1946