Илион
Шрифт:
Синий термокостюм по-прежнему был на Ханне: девяностодевятилетний оставил себе лишь респиратор. Бледное тело Хармана покрывали синяки и кровоподтеки. Рот девушки был раскрыт, словно в отчаянной попытке поймать последний глоток воздуха. Мужчина не стал выяснять, живы ли его друзья. К чему тратить время? Он просто подхватил обоих левой рукой и бережно уложил в пассажирские ниши подле своей. Молодой горожанин замешкался лишь на пару мгновений, чтобы вернуться за мешком Сейви, зашвырнуть его в соньер и на всякий случай вытащить оружие, после чего
– Чистый кислород! – громко сказал он, когда из невидимых труб хлынули потоки воздуха, который тут же сделался в несколько раз насыщеннее, так что у мужчины закружилась голова.
Пальцы запрыгали по виртуальной клавиатуре и, запустив несколько сирен безопасности, наконец-то включили обогрев. Тепло заструилось отовсюду.
Первым закашлялся Харман; следом, через несколько секунд, Ханна. Веки товарищей дрогнули, глаза распахнулись, взгляды понемногу прояснились.
Даэман расплылся в довольной ухмылке.
– А где… где?.. – прохрипел девяностодевятилетний.
– Все хорошо, – отозвался молодой спутник, неторопливо направляя машину к выходу. – Приди пока что в себя.
– Время… время… – в ужасе просипел тот. – Уско… ритель!
– Вот черт!
Даэман и думать забыл об окаянной штуковине; ни разу даже не обернулся на нее, будучи снаружи.
Он включил полный ход и, проломившись через оставленную соньером дыру в стене, молниеносно устремился к башне.
Калибана и след простыл. Диск беспрепятственно взмыл на многие сотни футов к выходу, выбрался на внешнюю площадку и приготовился стартовать в открытый космос.
– Господи Иисусе, – выдохнул Харман.
Ханна завизжала не своим голосом. Это был первый звук, раздавшийся из ее горла с той минуты, как девушку извлекли из бака.
Кольцо из черных дыр заполонило две трети небосвода, закрыв собою солнце и звезды. По всей непомерной длине ускорителя четверки сопел плевались огнем, поворачивая устройство для рокового удара. И хотя молодой мужчина, конечно же, не разбирался в технических названиях, грозная картина отчетливо запечатлелась в его памяти со всеми подробностями: блестящие кольца, рябые от бесчисленных микрометеоритных дождей, таинственно мерцающие перемычки, медная возвратная линия над главным сердечником прибора, управляемые с расстояния внушительные инжекторы, стремительная сфера цвета неба и земли – заключенная на носу устройства червоточина… Ускоритель рос на глазах, затмевая последние искры звезд. Огромная черная тень накрыла хрустальный город.
– Даэман… – начал девяностодевятилетний.
Тот и сам уже понял. Стремительный виток вокруг астероида – и вот уже летучий диск помчался навстречу гигантскому голубому изгибу Земли.
На мгновение городские башни оказались вверху и чуть позади.
Столкновение произошло беззвучно. В убийственной тишине. Молодого горожанина это поразило в самое сердце. Ни грохота, ни сотрясения, ни одного привычного для землян признака, что
А между тем она свершалась.
Хрустальный город распался на многие миллионы сверкающих осколков, которые разлетелись в облаках пылающего газа. Бурные клубы пламени выросли на целую милю, потом на две, и даже на десять, словно желали поглотить ускользающий соньер. Но вот они будто бы втянулись вовнутрь и совсем пропали, истратив последний кислород, – так исчезает с экрана яркая вспышка при обратной перемотке пленки.
В следующее мгновение астероид тяжело содрогнулся, рассылая в космос концентрические волны газа и пыли вслед за россыпью стекла, и раскололся на части.
– Скорее! – воскликнул Харман.
Даэман совершенно растерялся. Ему казалось, что все просто: нужно лететь к Земле на полной скорости, держась подальше от пламени, обломков и замороженного газа. Почему же панель управления усеяна мигающими сигналами тревоги? Хуже того, наружная оболочка соньера подозрительно зашипела, захрустела и наконец неистово завыла. Плюс ко всему оранжевое мерцание по краям летучего диска стремительно превращалось в шар из огня и голубоватой электрической плазмы.
– Что случилось? – прокричала Ханна. – Где мы?
Ей никто не ответил. Рев нарастал, как и зарево вокруг машины.
– У нас повреждения? – проорал девяностодевятилетний.
Обитатель Парижского Кратера мотнул головой: это вряд ли. Наверное, не следовало входить в атмосферу Земли на такой скорости. Однажды в детстве, несмотря на строгий запрет матери, Даэман скатился вниз по длинным перилам, после чего проехал по толстому ковру на голых локтях и коленях. Боль от ожогов заставила его запомнить урок на всю жизнь. Может, и здесь происходит что-то подобное?
Собиратель бабочек решил не делиться своей теорией с товарищами: в другое время он и сам бы ее высмеял.
– Сделай что-нибудь! – выкрикнул Харман сквозь шум и треск.
Волосы и бороды мужчин стояли дыбом из-за напряжения, пронизавшего воздух. Девушка, напротив, лишенная прекрасных локонов, озиралась вокруг, будто в кошмарном сне.
Не дожидаясь, пока его голос потонет в мощном гуле, Даэман проревел, обращаясь к виртуальной панели:
– Автопилот!
– Включить автопилот? – еле слышно переспросила машина.
Под защитным полем стало жарко; молодой коллекционер почуял недоброе.
– Да!!! Включить автопилот!
Силовое поле упало на людей и плотно вдавило их в ниши. Соньер перевернулся, и кормовые двигатели выстрелили такие мощные струи пламени, что зубы Даэмана едва не повылетали от свирепого перестука.
– Возвратиться к заложенному в программе маршруту? – поинтересовался искусственный разум невозмутимым тоном сумасшедшего экспериментатора, каким он отчасти и являлся.
– Да! – простонал горожанин; боль в руке вспыхнула с новой силой, а шею нещадно стиснуло возросшее давление. Еще чуть-чуть – и позвоночник с хрустом переломился бы.