Илларион
Шрифт:
– Итак! – вдруг решительно выпалил Айзек. – Ты сказала, что забрифуешь меня о предстоящем задании. Ведь это не было стилистическим оборотом?
Хоть Сибилла заметно ускорила свой «Порше», выехав за город, казалось, будто именно этот вопрос надавил на педаль газа. Ветер мгновенно растрепал изысканный шелковый шарф, подчеркивавший утонченность шеи хозяйки, и та попыталась унять его свободолюбивые трепыхания в потоках воздуха. Смеркалось. Настал черед Сибиллы стянуть с переносицы солнцезащитные очки.
– Нет, я имею в виду конкретное одолжение. Вряд ли оно сильно тебя обременит. Скорее наоборот, ты получишь
– Потому что одежду покупал не я, а мой заботливый заместитель. Буду откровенен – я тот еще скупердяй, а цена на подделки меня не смущает, если их функциональное значение от этого не страдает. К тому же – взгляни на них. Не каждый найдет отличия от оригинала.
– У тебя есть заместитель? Ты же писатель.
– Так и есть.
– Что так и есть? Ты слегка тупишь сегодня. Алкоголь точно притупляет остроту твоего ума.
– И не говори, чувствую себя хуже некуда, – отстраненно ответил Айзек, в его голосе сквозила непривычная холодность.
– Так зачем тебе заместитель? Или писателей тоже захватил невроз власть имущих? Эксплуатация других как способ компенсировать инфантильную немощность.
– Решение нюансов с издательством, выполнение финансовых функций, коммуникация с киностудией, менеджмент процессов по маркетингу и продажам и прочее. Дел у него масса, поверь.
– Понятно. Он делает всю грязную работу, тогда как тебе остается только лыбиться на камеру и раздавать автографы. Ну, хорошо, пускай развлекается себе с бумажками и телефонными скандалами. Мы тоже сегодня развлечемся как надо. Так вот, о нашем задании. Я не просто так выбрала именно тебя для этой роли.
– И почему я?
– Ты прирожденный артист, легко держишься на публике, говоришь чепуху, которая всем вокруг нравится. В том числе и мне, не буду скрывать, – добавила Сибилла, увернувшись от укоризненного взгляда Айзека. – Ты умеешь расположить к себе совершенно незнакомых людей, которые к тому же не разделяют твоих взглядов на жизнь. Умение говорить обо всем подряд выставляет тебя человеком, спокойно относящимся к любым ненормальностям мира и способным вписаться в любое общество, каким бы скучным или вопиюще долбанутым оно ни было.
– О да, узнаю себя, – вяло кивнул Айзек.
– Повторюсь – вечеринка великосветская, она собирает представителей современной знати из разных кругов. Ты увидишь и многомиллиардных бизнесменов, и лица с телевидения, и подающих надежды амбициозных стартаперов с рынка инноваций, и, конечно, политиков, куда же без них?
– Да? – писатель развернулся к Сибилле, величаво водрузив руку на дверь автомобиля, обшитую мягкой бежевой кожей. В его слегка скованных движениях читался нарастающий интерес, который он, творец возвышенного и бескорыстного, неудачно укрывал под внешним безразличием.
– Сливки общества – самые успешные и самые скучные.
– Правда?
– Истина в своем первозданном виде, – угрюмо отозвалась Сибилла. Айзек понял, что мизантропическая жилка заставляла ее видеть примитивность даже в неординарных людях, по меркам обычных пятидневных тружеников признаваемых покорителями вершин успеха. –
– Позволь предположить. Ты хочешь взять кого-нибудь в долю казино, а потом постепенно сделать его основным хозяином бизнеса, чтобы Овидайо Каррерас более не мог предъявлять тебе никаких требований? Соответственно, все это провернуть надо очень тонко и притом убедительно, как если бы присоединение человека к доле было шагом необходимым, обоснованным и влекущим за собой выгоду. Поступив именно так, ты сокращаешь риски потерять существенную часть денег при сделке с Каррерасом на его условиях. Твоя цель – выжать из казино все соки, получить все до последнего цента, чтобы твой соперник остался в дураках и даже хлебных крошек с казино не поимел. Что же, план рискованный. Я не знаком с Каррерасом и не могу дать оценку угрозам, которыми он тебя осыпает, однако опасность быть жестоко раздавленной каблуком преступности присутствует. Чтобы рассчитать реальную степень риска, стоит взглянуть на историю взаимоотношений Каррераса с другими деловыми партнерами, сотрудничеством с которыми он остался недоволен. Ты обладаешь такими сведениями?
Немного оторопев от мгновенного перевоплощения писателя в дотошного бесстрастного криминалиста, Сибилла ответила не сразу.
– Этого я не знаю. Просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось – и чтобы последние строки этой баллады не увенчались моей эпитафией. – В замешательстве и страхе перед туманностью будущего, из которого выступали зловещие очертания смерти, Сибилла одной рукой достала из маленькой черной сумочки пачку сигарет и зажигалку. Айзеку показалось, что кроме извлеченных оттуда атрибутов курильщицы поместиться в чреве сумочки ничего физически не могло, но опрометчиво упускал из виду тот широко известный факт, что женские сумки, уступая в размерах мужским, значительно превосходят их во вместительности.
Мужское начало Айзека встрепенулось при виде женской слабости, и он машинально устремился защитить спутницу ободряющей речью:
– Я не думаю, что Каррерас что-либо предпримет до того момента, как ты продашь казино. Если считать за истину, что он действительно представляет опасность, то даже так сейчас бояться нечего. Он получает свою долю от прибыли и уверен, что ты под контролем. К тому же он уважает твоего умершего мужа и определенно не тронет тебя, если ты не дашь на то весомого повода.
– С чего ты взял, что он уважает Гаспара? – Сибилла нервно возилась с сигаретой и зажигалкой, а писатель, отвлеченный собственными мыслями, не заметил момента, когда девушке стоило предложить помощь.
– Каррерас мог надавить на тебя угрозами. Он этого не сделал.
– Хватит уже! – только Сибилла умела восклицать так – без злости или возмущения. Повышенный тон без грамма эмоций звучал странно, но убедительно. – Не обманывайся и не делай из Каррераса достойного человека. Он вор и бандит. Он заработал на Гаспаре больше, чем ему полагалось. Муж всегда старался держать меня подальше от скользких деталей его бизнеса, но я чую, что Каррерас почивал на лаврах, давным-давно утративших свою плодородность. Его заслуги перед Гаспаром себя исчерпали и сполна окупились.