Иллюзии «Скорпионов»

Ладлэм Роберт

Он поставил стакан с коньяком на стол, но стакан соскользнул и разбился, упав на паркетный пол. Давенпорт подумал, что это странно, ведь он поставил стакан на промокательную бумагу... или нет? Зрачки его затуманились, дыхание внезапно стало громким и тяжелым — где же воздух? Пошатываясь, он встал, думая, что просто испортился кондиционер, а ночь такая душная, влажная, и дышать становится все труднее. Но в кабинете не было воздуха! Острая боль возникла в груди и быстро разлилась по всей верхней части тела. Руки задрожали и моментально перестали слушаться, ноги уже не выдерживали веса тела. Давенпорт упал лицом на жесткий пол, разбив при этом нос; уже в агонии он дернулся,

судорожно извиваясь, и наконец снова скорчился. Его широко раскрытые глаза смотрели в потолок, но он ничего не видел.

Темнота. Говард В. Давенпорт был мертв.

Дверь кабинета открылась, и в проеме возникла фигура человека в черном. Его лицо закрывал противогаз, а руки были затянуты в черные шелковые перчатки. Он повернулся и присел рядом с металлическим цилиндром, наполненным смертоносным газом. Цилиндр был высотой примерно два фута, от него отходил резиновый шланг с краном, заканчивавшийся узкой и плоской насадкой, просунутой под дверь. Мужчина повернул, рычаг сверху цилиндра и дважды сильно потряс его, убеждаясь, что подача газа перекрыта. Затем он встал, подошел к высокому окну, выходящему во внутренний дворик, и распахнул его. Влажный и теплый воздух летней ночи медленно заполнил кабинет, принося с собой запахи сада. Мужчина подошел к пишущей машинке и прочитал письмо Давенпорта с просьбой об отставке. Вытащив письмо из машинки, он скомкал его и сунул в карман брюк. Затем он вставил в машинку чистый личный бланк Давенпорта и напечатал следующее:

"Дорогой господин президент.

Очень сожалею, что вынужден немедленно подать в отставку, так как я очень болен, что тщательно скрываю от моей дорогой жены. Проще говоря, я не могу больше выполнять свои обязанности, что, без сомнения, могут подтвердить мои коллеги.

Меня обследовал доктор из Швейцарии, которому я поклялся все сохранить втайне, ион сообщил мне, что теперь это просто вопрос дней..."

Письмо резко обрывалось. Скорпион-24й, выполнив приказ, полученный утром от «Скорпиона-1», собрал свое смертоносное оборудование и ушел через окно и внутренний дворик.

Полиция Фэрфакса покинула номер отеля «Шенандо Лодж», и теперь вместо полицейских в номере стоял одетый в форму капитан Генри Стивенс.

— Ради Бога, Тай, не бросайся словами!

— Не буду, Генри, не буду, — откликнулся все еще бледный Хоторн, сидевший на краешке кровати. При этих словах Нильсен и Пул тревожно подались вперед в своих креслах, — Это просто какое-то сумасшествие! Я узнал ее, узнал эти глаза, и она узнала меня! Это была старуха, еле передвигавшая ноги, но я узнал ее!

— Я повторяю. — Стивенс остановился напротив Тайрела. — Женщина, которую ты видел, — итальянская графиня по фамилии Кабарини или что-то в этом роде, и довольно тщеславная, по словам портье. Она даже не заполнила внизу регистрационную карточку, потому что — заметь — не была одета «подобающим образом». Она попросила принести карточку наверх. Я проверил ее документы в службе иммиграции. Богатая аристократка, владеет миллионами и все такое.

— Но она уехала... почему она уехала?

— Точно так же поступили еще двадцать два других постояльца, и в отеле осталось всего тридцать пять. На стоянке было совершено убийство, Тай, а эта туристы явно не бойцы из отряда «Дельта».

— Ну хорошо, хорошо... Я могу согласиться с этим. Просто я не в силах забыть это лицо! — Хоторн медленно покачал головой. — Возраст... Она выглядела очень старой, но я узнал эти глаза, я узнал их!

— Генетики утверждают, что существует ровно сто

тридцать два варианта формы и цвета глаз, ни больше ни меньше, — заявил Пул. — Приходится решать небольшое уравнение, когда пытаешься узнать человека. «Мы не встречались с вами раньше?» — это один из самых частых вопросов, задаваемых людьми.

— Спасибо за пустую информацию. — Хоторн повернулся к Генри Стивенсу. — Перед тем как началось все это сумасшествие, я как раз звонил тебе. Не знаю, как ты собираешься это сделать, но сделать надо.

— О чем ты?

— Сначала ответь мне абсолютно честно: кто-нибудь знает... мог ли кто-нибудь узнать о смерти ван Ностранда?

— Нет, информация засекречена, дом приведен в порядок и охраняется. Дежурный в полиции, и оба патрульных профессионалы, они все поняли. Чтобы их не выследили и не произошло утечки информации, все трое уехали из этого района.

— Хорошо. Тогда пусти в ход все связи, какие у тебя есть, и устрой мне свидание с госсекретарем. Сегодня же ночью... или утром. Нельзя терять ни минуты.

— Ты просто лунатик. Сейчас глубокая ночь!

— Да, я знаю, а еще я знаю, что ван Ностранд собирался тайно покинуть страну и в этом ему помогал госсекретарь. Совершенно официально.

— Я тебе не верю!

— Придется поверить. Элегантный, в костюме в тонкую полоску, Брюс Палиссер лично все устроил, включая военный эскорт и тайный вылет из Шарлотты, Северная Каролина. Я хочу знать почему.

— Господи, и мне этого хочется!

— Узнать это будет нетрудно. Расскажи ему всю правду — возможно, он уже знает ее. Расскажи, что меня наняла МИ-6, а не ты или другая служба из Вашингтона, потому что я мало кому доверяю в этом городе. Скажи ему, что у меня есть информация о Кровавой девочке, которую я сообщу только ему, поскольку мой начальник из МИ-6 убит. Он не откажет во встрече, у него тесные связи с Великобританией... Можешь даже несколько преувеличить и сказать ему, что, несмотря на то что мы с тобой не сотрудничаем, я успешно справляюсь с заданием и действительно могу располагать важной информацией. Вот телефон, Генри. Звони.

Глава военно-морской разведки так и сделал. В ходе разговора с госсекретарем в голосе Стивенса звучали тревога, озабоченность и уважение. Когда он закончил разговор, Хоторн отвел его в сторону и протянул листок бумаги.

— Это номер телефона в Париже, — тихо пояснил Тайрел. — Свяжись со Вторым бюро, пусть они возьмут его под постоянное наблюдение.

— Что это за номер?

— Это номер, по которому звонила Бажарат. Это все, что тебе следует знать. Все, что я могу тебе сказать.

Такси остановилось у тротуара в Джорджтауне, этом престижном районе, где располагались дома вашингтонской элиты. Внушительный четырехэтажный дом из коричневого камня стоял посреди ухоженной лужайки: входная дверь, покрытая отполированной черной эмалью, блестящая медная ручка. Крутые цементные ступеньки сверкали чистотой, кованые перила были покрыты белой эмалью, наверняка для того, чтобы их мог увидеть ночью человек, поднимающийся по лестнице. Хоторн расплатился с водителем и вылез из такси.

— Не хотите ли, чтобы я подождал вас, мистер? — спросил водитель, оглядывая куртку-сафари Хоторна.

— Я не знаю, как долго пробуду там, — ответил Хоторн, нахмурившись, — но в ваших словах есть определенный ссмысл. Если вы свободны, то почему бы вам не вернуться сюда, скажем, через сорок пять минут? — Хоторн сунул руку в карман, вытащил десятидолларовую бумажку и через открытое окно протянул водителю. — Возьмите задаток. Если меня не будет к тому времени, то уезжайте.

— Сейчас очень поздно, так что я подожду вас немного.