Иллюзии «Скорпионов»
Шрифт:
На запястье благородной дамы сверкали маленькие часы, украшенные бриллиантами, очень хрупкие на первый взгляд, но это было обманчивое впечатление. Часы способны были выдержать даже сильные удары, механизм их был простой и вместе с тем очень мощный, способный посылать электронные импульсы приемнику на расстоянии до пятидесяти ярдов. Три коротких нажатия на заводную головку, и сигнал проходил сквозь стекло, дерево и толстый пластик. Приемник этого электронного импульса находился за шелковой подкладкой серо-голубой вечерней сумочки, а под перегородку сумочки была
— Каби! — Голос Николо отвлек Бажарат от ее мыслей, она отошла от зеркала и поспешила в спальню.
— В чем дело?
— Эти дурацкие золотые побрякушки не лезут в рукава? Левая пролезла, а правая...
— Это потому, что ты правша. Разве ты не помнишь, что всегда мучился с правой запонкой?
— Я ничего не помню, а думать могу только о завтрашнем дне.
— А не о сегодняшнем вечере? Не о президенте Соединенных Штатов?
— Извини меня, синьора, но это большая честь для тебя, а не для меня. Мое счастье в Нью-Йорке, и я горю от нетерпения! Ты слышала, что она сказала в аэропорту? Мы проведем уик-энд вместе с ее семьей.
— И ты узнаешь ее гораздо лучше, Нико. — Бажарат помогла ему вдеть запонку и отступила на шаг, любуясь в целом своим творением. — Ты великолепен, мой прекрасный портовый мальчишка.
— Все еще портовый мальчишка, синьора? — Николо уперся взглядом в свою создательницу. — Ты никогда не позволишь мне забыть об этом. Ты вознесла меня очень высоко, но никогда не позволишь забыть, что я всего лишь портовый мальчишка. Неужели это доставляет тебе удовольствие?
— Я вознесла тебя на ту вершину, где тебе и должно быть: на все воля Господа.
— Очень странно слышать это от тебя. Ты не веришь в Бога, и сама ясно дала мне это понять. У тебя свое недоступное мне мировоззрение, и мне очень жаль тебя. Многие твои поступки я искренне считаю плохими, несмотря на то что у тебя есть какие-то свои очень веские причины совершать их, которые ты не объясняешь мне.
— Не жалей меня, Нико. Я добилась своей цели.
— Цели? Какое высокое слово, синьора, оно не для меня.
— Давай оставим это... Надевай пиджак с медными пуговицами. — Николо так и сделал, и Бажарат отступила еще на шаг назад, оглядывая его. — Ты неподражаем: высокий, широкие плечи, стройный, узкая талия, прекрасное лицо, обрамленное темными волнистыми волосами. Великолепно!
— Прекрати, ты меня смущаешь. У меня есть брат, который выше меня, у него рост шесть футов и четыре дюйма, а у меня только шесть футов и три дюйма.
— Я его видела, он просто животное. Невыразительное лицо, пустые глаза, и думает очень медленно.
— Он хороший парень, синьора, и гораздо сильнее меня! Если кто-то приставал к нашим сестрам, то он отшвыривал нахала на десять футов, а мне удавалось только на четыре или пять футов.
— Скажи, Нико, ты его уважаешь?
— Обязан уважать, он ведь старший, а потом он заботится о нашей семье
— И ты слушаешься его?
— Мои три сестры просто обожают его. Сейчас он глава семьи.
— Но ты, Нико, именно ты? Ты обожаешь его?
— Ох, прекрати, синьора, это неважно.
— Но для меня это важно, милый мальчик: я хочу знать, почему выбрали именно тебя!
— Для чего выбрали?
— Это уже другой вопрос, на который я тебе не отвечу. Скажи мне! Что для тебя старший брат?
— Ох, — Николо пожал плечами и покачал головой, — если тебе уж так надо это знать, то он принимает мускулы за мозги. Bсe, что его волнует, так это физическая работа в порту. И будет он там работать, пока не убьют, чтобы занять его место. Глупец!
— Теперь ты понимаешь! Мне нужен был лучший, и я нашла его.
— Мне кажется, ты просто сумасшедшая. Могу я позвонить Анджелине... Эйнджел в Нью-Йорк? Она уже должна быть дома.
— Звони куда хочешь, но твоя любовная беседа не должна длиться более десяти минут. Через двадцать минут за нами заедет сенатор.
— Я хотел бы остаться один в комнате.
— Пожалуйста, — пожала плечами Бажарат, вышла из спальни и закрыла за собой дверь.
18 часов 09 минут
Хоторн готов был взорваться! По всем номерам разведывательных служб в Вашингтоне, которые им с Филлис удалось вспомнить, отвечали: «Его нет», «Не знаем, где находится» или «Не будет разговаривать с коммандером, о котором никогда не слышал». Код Кровавая девочка" ничего не значил для этих служб, потому что круг посвященных был очень ограничен и никто не хотел брать на себя ответственность, никто не обладал достаточной властью, чтобы передать сигнал тревоги высшим государственным деятелям, так как он, она или они не были уполномочены делать это. На коммутаторе Белого дома дела обстояли еще хуже.
— Мы получаем по дюжине подобных звонков в день, сэр. Если у вас что-то существенное, звоните в службу безопасности или в Пентагон.
Служба безопасности была предельно краткой.
— Мы приняли к сведению ваши слова, сэр, но могу вас заверить, что президент надежно охраняется. А теперь нам надо заниматься своими делами, коммандер, как, впрочем, и вам своими. До свидания.
Тайрел не мог звонить в Пентагон. Максималист Майк Майерз наверняка настороже, глава «Скорпионов» явно заблокировал связь.
Госсекретаря Брюса Палиссера нигде не могли найти, как и его приятеля полковника Моссада Дэниела Абрамса. Что происходит?
На веранде зазвонил телефон, находившаяся ближе к нему Филлис подбежала и схватила трубку.
— Тай! — крикнула она. — Это Израиль. Красный телефон!
Хоторн выскочил из кресла, промчался на веранду и выхватил трубку из рук Филлис.
— Я слушаю. Кто это?
— Давайте все сразу выясним, — ответил мужской голос из Иерусалима. — Кто вы?
— Бывший коммандер Тайрел Хоторн, временный советник госсекретаря Палиссера, агент капитана Генри Стивенса из военно-морской разведки.