Иллюзии. Книга первая
Шрифт:
Глава 2. Грёзы реальности.
Пока Вы спите,
Меняются : люди, события, хроника.
Мушел жас
1982 год. Алматы. Скоро в школу, в седьмой класс. Мне исполнилось тринадцать лет. И что они мне преподнесут? У казахов этот возраст считается опасным. Они его называют «мушел жас». Не могу понять это поверье, но и не верить в это боюсь. Это поверье, которое несли умы нескольких поколений казахского народа и донесли до настоящего и будущего. А не верить им, наверное даже страшно. Я не в шутку, всерьез. Я верю в их приметы и предсказания. Их войны первобытные и современное мирное противостояние и сопротивление, наложило особый колорит на их мышлении и мировоззрении. Их чуткое мировосприятие удивляет меня, некоторые из них являются предсказателями своего будущего и чужого. Я не раз понимала их проницательный ум.
Тринадцать лет – возраст переходный из двенадцати лет детства в возраст полового созревания и формирования характера и миропонимания. Первые двенадцать лет родители, преподаватели в школах и общество окружающее тебя, прививают правила нравственности и поведения. Уроки морали мной пройдены на «отлично». Наступило время других уроков.
Шесть часов вечера. Звонок в дверь, на пороге стоит работник почтовой службы и в руках у него извещение. Умерла мать Амилсана. Его семья сидела в кухне за ужином. Он вошёл в кухню и сообщил о смерти матери. По его взгляду Лале поняла, что он ещё не осознаёт того, что случилось. Амилсан вышел из кухни и позвонил дальним родственникам и узнал причину смерти матери; ее убили. Она была красивой; белолицей и светловолосой, хрупкой женщиной. Казашка, в трудные годы войны и в послевоенное время растила сына, оставшись одинокой. Ее супруга призвали в армию в военное время и он и не вернулся с войны. Тяжелое время совсем не испортило ее внешность и характер, она нравилась и ей предлагали помощь и замужество. Но юный тогда Амилсан не разрешал матери выходить замуж и они старались вдвоём, не принимая помощь от чужих. Мать Амилсана беспокоилась о репутации и старалась воспитать сына умным и грамотным человеком. Зейнап окончила тогда, в довоенное время интернат, и была самой успевающей ученицей и выпускницей учебного заведения. По окончании школы ее взял замуж отец Амилсана, директор интерната. Она была сиротой. Зейнап много рассказывала своему сыну Амилсану о его отце и о своих успехах в школе. Он слушал ее и старался получать знания и быть достойным сыном своих родителей. Окончив эту же школу, Амилсан уехал в город Алма-Ату поступать в КазГУ имени Кирова и поступил в том же году. Мать его осталась одна в посёлке и ее взял замуж сельский молла. Амилсан уже больше не мог приезжать так часто, как было возможно. Молла был вдовцом и имел сыновей. И выяснилось, что один из его сыновей и убил случайно мать Амилсана. Причиной этому послужило то, что она возвращалась с работы домой и рядом шел по пути и разговаривал с ней другой житель посёлка. Амилсан приехал уже на могилку матери.
На полках нашей домашней библиотеки появилась книжка в красивом переплете – произведение Кукаркина А.В. «Буржуазная массовая культура.». Не знаю, кто ее купил из родителей, скорее всего подарили. Лексика произведения была для меня ещё трудной для понимания и я даже просила толковый словарь у соседей. Меня в этом возрасте интересовало все. Я любила читать и рисовать. Я срисовывала все иллюстрации из этого произведения и развешивала на стенах своей комнаты. Прочитав одну, я тянулась за следующей книжкой. Прочитала произведения всех писателей, которые были на полках нашей домашней библиотеки. Мне понравились романы Мориса Дрюона и Александра Дюма, Эдгара По и Артура Конан Дойла. И однажды я наткнулась на произведение Ги де Мопассан -«Жизнь.» Я начала читать, и родители увидев эту книжку у меня в руках, отобрали ее и спрятали от меня. Увидела я книжку на тумбочке в спальне у родителей, и тайком ежедневно, когда их не было читала роман. После прочтения я вспоминала сюжеты из этого произведения и героиню романа, ее отношения с любимым ею мужчиной, и ее переживания и тревоги. Отвлекла меня от героини романа «Жизнь.», героиня произведения Стефана Цвейга – «Нетерпение сердца».
Жизнь нашего двора была очень активной. Ребята натягивала на отведённом поле для игр сетку, и играли в пионербол. В пионербол играли тогда во всех школах города Алма-Аты. Директора школ устраивали соревнования между школами и награждали команду – победителя путевками в пионерский лагерь «Артек». Директором нашей школы тогда был очень импозантный мужчина – преподаватель математики и внешностью сильно напоминал известного французского певца Демиса Руссоса. И наверное вся школа тогда слушала песни этого певца. Мы с Раушанкой вставали и ложились спать под мелодии его песен. И я даже подозреваю, что Раушанка тайком учила французский язык. У нас сложился дружный коллектив, и этим коллективом мы и посещали театры, кинотеатры и другие массовые мероприятия, проводимые преподавателями нашей школы. Я училась играть на фортепиано, и занималась фигурным катанием, но не профессионально, а для развития способностей и поддержания тела в спортивной форме. И свободное время от школьных занятий и чтения проводила в коллективе с ребятами. Любила играть с ними в пионербол и настольный теннис. Когда не натягивали сетку на поле, мы играли в казаки-разбойники. Как-то, даже добежали по выведенным мелком стрелкам, до кукурузного поля, оно было за улицей
– Он стрелял, хорошо не убил нас. – тихо говорила я.
– Ты что, не убил бы. Он же стрелял в воздух. – отвечали мне.
Тогда мы договорились не рассказывать родителям о случившемся. В дальнейшем мы не рисковали ходить на это поле. Ежедневно, через наш двор проходила бабка с варенной кукурузой и продавала ее нашим родителям. Все понимали, что наверное это супруга сторожа разносит вареную кукурузу.
Как-то вечером родители сидели и разговаривали в кухне:
– Пора расширять территорию жилья. Это возможно, если обменяться на большую площадь.– предложил Амилсан.
– Да, дети разнополые у нас. Каждому необходимо свое пространство. – ответила Алфира.
И родители подались в поиски большей территории и к концу года поиски завершились успехом. Эта квартира была в том же первом микрорайоне, но в южной его стороне. В один из дней, переезд в другое жильё осуществился. Квартира была трёхкомнатной с планировкой – «распашонка». Так называли эту планировку в те годы. Квартира мне не нравилась, я понимала плохую атмосферу вокруг и братишка не радовался переезду. Родители были довольны своим выбором. В районе чувствовались другие отношения. Мы старались держаться в стороне от всех. После школы и я, и мой брат пропадали в том районе, где проживали раньше, и делились впечатлениями от восприятия атмосферы того района. Под нами проживала женщина, любившая выпить. Ночами она шумела и создавала неблагоприятную ситуацию во дворе. Родители стали тревожиться за наше проживание в этом доме, и просили нас не общаться с ребятами того двора. Жизнь нашей семьи приобрела мрачные оттенки. Соседка шумела и никому не было до неё и дела. Она частенько садилась на подоконник и громко разговаривала с проходившими мимо мужчинами, привязывалась к ним. Ее голые коленки торчали из окна, и глубоко расстегнутая блузка привлекала к ней районных алкашей. Продолжалось это год. Вскоре мы узнали, что она сдала квартиру в аренду иностранцам, и во дворе стало потише. Но ночами мы слышали гавканье собак. Спустя некоторое время гавканье прекратилось и наступила тишина. Мы даже думали, что в квартире никто не проживает. Позже, от соседки услышали, что соседка из первого этажа съехала по другому адресу. Поздней осенью к матери приехали родственницы, одна из них ее племянница Гульфия, а другая двоюродная сестра Ханиса, обе из города Караганды. Они вечерами долго засиживались за чаем и долго вспоминали юность и рассказывали о жизни в Караганде и о детях. Как-то вечером, я сидела с ними за столом и спокойно пила чай и слушала их. Как вдруг открылось окно, родственницы с криком выбежали из кухни и за ними выбежала и мать. Повернувшись к окну я увидела смуглую руку, которая тянулась в кухню. Недолго думая, я подскочила и прижала руку оконной рамой и с силой стала давить на неё. Моё состояние можно было охарактеризовать, как шоковое. Я не отпускала его руку. Услышав слова двоюродной сестры -«Лалека, отпусти его.» , я очнулась от шокового состояния и ослабила давление на руку, и она исчезла за окно. Гульфия подошла к окну, закрыла его и увела меня в спальню. Меня уложили на кровать, дали попить тёплую воду и успокоительное лекарство и я уснула. Утром все вспоминали о случившемся и жалели того мужчину, которому я прижала руку. От соседки мы узнали, что арендовал квартиру китаец, и что он утром съехал с квартиры. В квартиру вселились работники полиции. Была жалоба на меня или нет, мы не знали. Нас никто не тревожил. Может этот случай возобновил мои сны, я их не видела и много лет. Мне стала сниться война. Война с немцами. Я просыпалась утром от приснившегося звука стрельбы из пулемета. Приходила в нормальное состояние и собиралась в школу. В праздники Великой победы не смотрела фильмы о войне и не любила смотреть. В юности меня мучили головные боли, но не так часто, как в детстве. Помню, как мать наливала большой таз с горячей водой и садила меня в него и головные боли проходили. Было даже удушье, поздно вечером. Я звала мать, и отец злился моему состоянию. «Успокой ее поскорее, что с ней происходит?» – раздражался он. Мои сны стали ярче, и содержательнее. Мне снились незнакомые люди, которые общались со мной во сне и называли меня другими именами. Я видела разные сны и порой удивительные события и даже расстраивалась, когда долгое время мне не снились сновидения. Позднее я поняла, что ясно вижу чужую жизнь, но во снах. Не знаю как это назвать ясновидением или просто телепатией. Не знаю.
Конец ознакомительного фрагмента.