Иллюзии

Совушкина Наталья

Шааркхан подошел к окну и открыл створки. Солнце поднималось, раскрашивая облака золотом и огненными сполохами, небосвод на фоне этого безумия выглядел нежно бирюзовым, только на севере ближе к земле приобретая насыщенно-синий цвет. То тут, то там на фоне подсвеченного неба мелькали силуэты птиц. И их голоса все чаще и чаще вплетались в пение ночных лиирад. Аромат цветов ворвался в комнату. Над садами, зелеными волнами раскинувшимися вокруг дворца, зарождался новый день.

— Если все так и есть, а я склонен признать это правдой, то мага нужно поймать любой ценой, а его ученика… лучше не выпускать из поля зрения.

В общем, ночь прошла успешно, а днем Фарисадриаль от имени императора, Аллоневира Эйль Флезирата заключил с

ним, Дариэлем Аспикусом, магический договор.

Согласно этого договора, Даниэль рассказывал все, что знал о своем хозяине, тьфу на него еще раз, а также брал на себя обязанность излечить лордов и девушек от образовавшихся зависимостей. В ответ император после поимки Мага, заварившего эту кашу, обещал обеспечить Дариэля стартовым капиталом, а также предоставляли право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой, даруя неприкосновенность и индульгенцию по всем прошлым прегрешениям.

Чтобы снять заклятие подчинения, паутиной оплетающее Дариэля и намертво сросшееся с его аурой им пришлось переместиться в ритуальный зал, что находится в подвалах Имперской Магической Академии.

Рассказывают, что несколько тысяч лет назад он был частью некогда величественного храма трех богов. А теперь это огромное помещение с потемневшим потолком и алтарем посередине используется как место силы для проведения сложных магических призывов, снятия проклятий и тому подобных случаев. Освещенный рядом факелов в специальных кронштейнах на подкопченных стенах зал поражал не только величиной, но и остатками прекрасных фресок и барельефов, отбрасывающих причудливые тени на стены и потолок.

Дариэль огляделся. Мелькнула мысль, что неплохо бы здесь все почистить и добавить света хотя бы ради этих прекрасных рисунков, сохранившихся на стенах, ведь на них явно запечатлены некие обряды, которые можно попытаться расшифровать. Почему магистры не занялись этим, а просто решили установить здесь каменный алтарь? Взять, к примеру, эту — в пятне света можно различить мужчину, со странным амулетом в руках на коленях возле озера. Рисунок чуть в стороне, запечатлел его же, стоящим возле группы женщин, а лучи из камня в медальоне направлены на двух девушек. Вот — девицы возле статуи и неясная фигура рядом с ними, дальше разглядеть уже не удается… На фресках, на самом деле, можно различить множество деталей, но его возбужденный мозг не успевает проанализировать все увиденное, хотя что-то в изображениях явно цепляет. Если представится возможность, то он просто обязан вернуться и рассмотреть все внимательно.

Прибывший вместе с аль Фарисадриалем чародей бормочет, это просто чудо, что, он — Дариэль, мог противиться навязанным установкам и поступать против воли хозяина. Слишком долгой была привязка, слишком глубоко вросли эти узы в его сознание. Но именно благодаря этому длительному глубинному воздействию, уверяет магистр, появился реальный шанс заполучить оттиск ауры сумасшедшего кукловода.

— Конечно, процедура и без этого довольно болезненная, но если вы согласитесь, то полученный слепок не только позволит однозначно определить личность безумца, но послужит дополнительным обвинением на суде, в части применения запрещенных ритуалов.

Фарисадриаль кивнул чародею и посмотрел на парня. Дариэль усмехнулся, он прекрасно понимал, что вампир-чародей попросту отчекрыжит кусок ментального поля, зафиксировав его в неизменном виде, и лишь наложит заплатку на образовавшуюся дыру. Пройдет немало времени, прежде чем получится восстановить полноценную защиту, а до тех пор его способности как менталиста будут недоступны, но это не страшно, он выдержит.

— Если вам нужно мое официальное согласие, то считайте, что вы его получили.

Поверьте, — он зло усмехнулся, — вы даже представить себе не можете, на что я готов лишь бы навсегда избавиться от этого.

Сбросил одежду, оставшись в одних коротких хлопковых штанах, и вытянулся на камне. Постарался устроиться поудобнее,

расслабиться и отрешиться от происходящего. Если нужно всего лишь потерпеть боль, то он уже перенес столько, что еще одна капля ничего не значит, а награда искупит все. Дариэль отключился от происходящего вокруг, сейчас его интересовал только свод древнего зала, на котором плясал живой свет факелов и извивались фантастические тени. Перед его внутренним взором проступало отражение рун, которые чародей рисовал на полу вокруг алтаря. Да, это должно сработать. Подошел Шааркхан и с ним еще нескольких адептов академии.

Чародей настроился на существо, лежащее перед ним на камне. Точными движениями менталист вырезал скопления тонких связей и передавал помощникам. Они должны зафиксировать их, чтобы в дальнейшем он мог воссоздать ауру кукловода. Наложив заплаты на ошметки ментального поля парня перед ним, он перевел дух. Теперь нужно провести ритуал освобождения.

Со стороны казалось, что наг спит с открытыми глазами, но если бы кто-то присмотрелся внимательнее, то мог бы заметить как шевелятся его губы. Слова, произносимые Дариэлем Аспикусом звучали на древнем языке, который уже почти никто не помнил, не знал. Слишком мало осталось его сородичей. Слишком долго их пытались истребить, считая источником всех бед в мире, проклиная за способности и тайные знания. Слова — обращение к Богу, которым его учила его мать. Именно сейчас они всплыли из глубины его израненной и затуманенной памяти. Дариэль молился древнему высшему существу прося принять его боль и его кровь в качестве жертвы, в качестве искупления.

Он молился, пока лезвие оставило полосы на его ладонях, запястьях, груди и животе. Кровь стекала теплыми струйками и собиралась в чашу в изголовье алтаря. Когда чародей закончил вырезать сложнейший символ свободного духа на челе, парень замолчал. Чародей поймал себя на мысли, что возможно тот потерял сознание. Что ж, наверно так даже лучше, но тут Дариэль посмотрел ему прямо в глаза. В вертикальных зрачках парня кружились иссиня черные вихри, пытаясь поработить волю, затянуть разум в бездну. Вампир дернулся и разорвал зрительный контакт, дисциплина и годы работы сделали свое дело. Прерываться нельзя. Он начал распутывать вязь заклинаний, нашел основные узлы этой паутины. Если даже парень умрет в процессе, пусть хотя бы его дух освободится от той мерзости, что проросла сквозь него, и теперь пытается управлять им. Он зачитал заклинание очищения и нити подчинения, пронзающие тело, вспыхнули обжигающим пламенем, опалив чародея с учениками. Дариэль изогнулся дугой. Потрясенные свидетели ритуала увидели как тело приподнялось над алтарем, аура вспыхнула и с нее слетели наложенные чародеем заплаты, словно луковая шелуха. Клочки и неровные края соединились, исчезли дыры и ментальные щиты восстановились. Дариэль рвано выдохнул и попытался сесть, чародей и Шааркхан поддержали его не позволив упасть. Чародей искоса поглядывал на парня. Дариэль криво улыбнулся, комментировать произошедшее он не собирался. Наконец-то. Он действительно вытянул и реализовал свой золотой шанс. Боль — ничто. Боль, это его добровольный дар Богу возложенный на алтарь. А свобода — то ради чего стоит жить.

Глава 5

Пока император озвучивал свое решение по поводу контрактов прибывших девчонок, в моей душе распускала свои цветы надежда, я радовалась и готова была запрыгать от счастья, услышав о предстоящих месяцах обучения. Мне хотелось воскликнуть — Да, да! Казалось, что с этих минут все будет хорошо, и можно забыть о неприятном инциденте, зря Мирсаль так на меня наехал. Но когда были произнесены слова об отборе для лордов, мне стало дурно. Как так? Я падала в пропасть, не в силах что-либо изменить. Гробовым камнем, раздавившим меня окончательно, были слова об аукционе и невозможности распоряжаться более собой. Как? Значит, Мирсаль был прав? Даже дышать стало трудно, мир превратился в черно-белую фотографию.