Иллюзия любви. Ледяное сердце
Шрифт:
— Не знаю, как получится. — Тополь бросил взгляд на знакомую вывеску, по ночам сверкающую яркими огнями, и почувствовал, что на душе становится легче. — А может, и правда зависнуть на вечерок на автомате, отвлечься от всех проблем, отдохнуть?
— Почему бы и нет? — расплывчато произнёс Боря и выпустил изо рта серию мелких кругленьких колечек. — Я вчера пришёл сюда с фигой в кармане, думал, так, для очистки совести жетон-другой брошу и пойду домой, а мне так попёрло, что думал, и к утру
— Правда, что ли? — Глаза Семёна округлились.
— Я тебе когда врал? — Несмотря на то что у входа стояла урна, Борька кинул окурок на тротуар и демонстративно раздавил его ботинком. — Нет, правда, я вообще не знаю, чего я сюда вчера зарулил. В кармане — шиш, пустое место, едва на три жетона наскрёб. Смех, да и только, с такими копейками не то что играть, в булочную стыдно пойти.
— И много ты выиграл? — как бы между делом поинтересовался Семён, но за внешним равнодушием приятеля чуткое ухо Бориса тут же уловило зависть.
— Да не так чтобы очень…
— А всё-таки?
— Ну, скажем так, то, что я вложил в автоматы за последний год, окупилось… — он сделал паузу, — в несколько раз.
— Ого! — воскликнул Тополь, уже не стараясь скрыть зависти. — Везёт же тебе на деньги!
— Мне — на деньги, тебе — на любовь. — Чёрные угольки глаз Бориса едко сверкнули. — Каждому своё.
— Да провались она, эта любовь! — Неожиданно перед мысленным взором Семёна возникла стриженая голова Сашки, и он зло сказал: — Любовь… Слово-то какое дурацкое! Мне б твоё везение, так и никакой любви не нужно! Все они одним миром мазаны, только и способны, что деньги тянуть!
— Э-э-э, я смотрю, ты совсем с катушек съехал! — ухмыльнулся Борис.
— Достало меня всё! — Тополь уже хотел рассказать Борьке о несчастьях, резко свалившихся на его бедную голову, но в последний момент передумал. — Мне бы денежкой разжиться… Может, поделишься? А я бы потом отдал.
— Я тебе чего, касса взаимопомощи? — напрягся Борис. — Ты же знаешь, я в долг не даю.
— А под проценты?
— Под проценты? — задумчиво протянул Грушин и снова провёл рукой по своему мясистому носу. — Даже не знаю… А тебе много надо?
— Мне бы с институтом расплеваться, а то уже август.
— Расплеваться — это сколько? — осторожно уточнил Борис.
— Ну, скажем, долларов девятьсот, остальное я наскрёб бы сам.
— Так много? — Густые щётки бровей тут же сошлись на переносице. — У меня столько нет.
— Ты же сам сказал, что вчера обул «Фортуну»? — Семён кивнул на знакомую вывеску.
— Так это было вчера. — Борис правдиво посмотрел Тополю в глаза.
— Они чего, за ночь ноги сделали? — Красивые губы Семёна растянулись светло-розовой резинкой. — Или тебя жаба душит?
—
— И что я с ними буду делать, — криво усмехнулся Тополь, — на лоб приклею? Ты даже не представляешь, какая в институте такса!
— Это не мои проблемы. Хочешь — бери, не хочешь — уходи, мне-то что. — Борис пожал плечами. — Двести у меня свободны, остальные нужны самому. В конце концов, ты что, убогий, чтобы милостыню просить и в долги влезать?
— А что ты мне предлагаешь, воровать? — вспыхнул Семён.
— Приехали… — Грушин громко выдохнул и закатил глаза. — Да что ж вы все дальше своего носа видеть-то не хотите? Встанут, как на паперти, руку вытянут: Боря — дай, Боря — выручи… А Боря не Сбербанк, Боря такой же, как и вы все.
— Ты же сам говорил, одному в любви везёт, другому — в деньгах…
— Да ни при чём тут везение, мозгами шевелить надо, тогда и деньги поплывут. Вот ты собираешься взять в долг тысячу долларов, а чем ты будешь отдавать такую огромную сумму?
— Твоё какое дело? У тебя же всё равно таких денег нет, — огрызнулся Семён.
— У меня нет, но я знаю, у кого есть, только они работают не из пустого интереса.
— Ну, это понятно, — кивнул Семён. — И сколько они берут?
— По-моему, процентов десять-пятнадцать, а вообще, как договоришься. Только зачем это тебе, у тебя же всё равно ничего такого нет, чтобы в случае чего могло послужить обеспечением. А без этого тебе никто ничего не даст.
— А если есть? — Синие глаза Тополя сузились.
— И что же это у тебя такого есть?
— Чего есть — всё моё, — неохотно бросил Семён. — Так я могу рассчитывать, что ты меня познакомишь с нужными людьми?
— А ты хорошо подумал? — Тёмная виноградина Борькиного носа едва заметно дрогнула. — Там такие дяди, они шутить не будут, враз стружку снимут.
Тополь тяжело вздохнул, недовольно прищёлкнул языком и молча отвернулся в сторону.
— Ладно, как хочешь, дело твоё. Если тебя уж так припёрло, я договорюсь.
— Другой разговор, — повеселел Семён. — Не трясись, Борь, всё будет в полном порядке, я тебя не подведу.
— Ты себя не подведи, мне-то что, моё дело — сторона. — Борькины глаза маслено блеснули. Нет, всё-таки плохо, когда, подарив броскую внешность, природа-матушка отказывает человеку в светлых мозгах, оставляя за ним право только на светлую память.
— Лидочка, милая, ну ещё немножко — и мы дома! — Леонид остановился на верхней ступеньке лестничного пролёта, повернулся лицом к жене и сочувствующе улыбнулся.