Иллюзия любви
Шрифт:
Когда последняя мысль, закружившись, словно освобожденная от гнета пружина, теряя очертания, улетела в небытие, Нина вздрогнула, поняв, что все еще находиться в темной прихожей, а ее правая рука уперлась в шершавую деревянную поверхность двери.
Нина медленно сомкнула ладонь в кулак и негромко постучала. Ответа на свой стук она дожидаться не стала, потому что никакого ответа не должно было быть. Нина легонько толкнула дверь и шагнула за порог – и оказалась в тесной комнатке, заваленной самым невообразимым хламом и освещенной тусклой пыльной лампочкой под самым потолком.
Нина
– Дядя Моня... – шепотом позвала она.
Тени он нагроможденного в комнате хлама высились по стенам, словно призрачные безмолвные чудовища. Нина осторожно огляделась и позвала снова:
– Дядя Моня...
Качнулось одно из призрачных чудовищ, и откуда-то сбоку – как раз из-за поставленного стоймя журнального столика, у которого уцелели только две ножки – появился низенький старичок. Невесомые бесцветные волосы на висках старичка стояли дыбом, обрамляя обширную серую лысину – волосы едва заметно шевелились при каждом движении старичка, словно тончайшие щупальца омерзительного насекомого.
Нина вздрогнула, но тотчас взяла себя в руки.
– Дядя Моня, – сказала она, – это я.
Старичок улыбнулся и кивнул. Волосы его вздыбились кверху, отчего тень на стене от его головы стала похожа на погружающегося глубоко под воду осьминога. Нина поморщилась и отвела взгляд от стены.
– Я вижу, – проговорил старик, – что это ты... Надеюсь, в этот раз не повторится то, что случилось в прошлый?
– Нет, – поспешно ответила Нина, – не повторится. Сегодня я принесла деньги.
Старик заметно оживился.
– Вот и хорошо, – сладко улыбаясь, заговорил он, – а то я так расстроился тогда... Сколько раз можно повторять вам, что без денег я ничего не дам. И не просите, и не нужно меня просить, чтобы я без денег... Ведь в таком случае нарушается вселенское равновесие...
Нина, не один раз уже слышавшая рассуждения старика о вселенском равновесии, тем не менее, промолчала и даже склонила голову, изображая внимание.
– ... действие и противодействие... – закончил хитро закрученную фразу старик. – Камень падает в воду – шумный всплеск и брызги. Тебя ударили – остается синяк. Отдал товар – получил деньги. Понимаешь? За всякий поступок нужно отвечать. В этом смысле торговля – я имею в виду честную и правильную торговлю – яркий пример.
Старик нахмурился и бесцветные волосы-щупальца его угрожающе заколыхались.
– Ведь если бы ты не отдала мне деньги за мой товар, то – по закону вселенского равновесия – ты все равно должна была заплатить. Не мне, может быть, и не деньгами... Как-нибудь по-другому... И кто знает – не окажется ли это цена слишком высокой...
Казалось, старик уже не рассуждал издалека, а вел беседу, прямо привязанную к конкретной ситуации – и тема этой беседы совсем не нравилась Нине.
– Я поняла, – робко кашлянула она, – я все поняла. Закон вселенского равновесия... Да... Но ведь на этот раз я принесла деньги.
– Давай их сюда, деточка, – мгновенно смягчился старик, и тут же волосы-щупальца послушно улеглись вокруг его серой макушки.
Приняв из рук Нины несколько измятых купюр, старик
– Вот, – проговорил старик, – получи. Здесь на целый день хватит. А как понадобится еще – заходи ко мне, не стесняйся. Ты ведь знаешь, я всегда рад тебе помочь... Тебе и твоему другу. Приходи – только не забывай о законе вселенского равновесия.
Нину от слов старика передернуло, и старик, кажется, это заметил – мгновенная усмешка мелькнула в уголках его губ – словно острый змеиный язычок.
Нина спрятала пакетик в карман, невнятно попрощалась и, пятясь, направилась к двери. Почему-то она никак не могла заставить себя повернуться к старику спиной.
Вредной старухи в темном коридоре не оказалось, тем не менее, Нина постаралась скорее преодолеть расстояние от двери в комнату старика к входной двери – и только выбираясь на лестничную площадку услышала злобное старухино бормотание откуда-то из самых вонючих квартирных недр.
«А ведь эта старая карга не всегда была такой страшной, – подумала вдруг Нина, нажимая чуть дрожащим пальцем на кнопку вызова лифта. – Когда-то она общалась со мной совсем по-другому... Когда-то, когда Андрей еще не был таким, каким он стал сейчас, когда-то... Три года назад...»
Скрип открывающихся дверей лифта спугнул эту мысль. Нина тряхнула головой и шагнула в ярко освещенную кабинку. Через несколько минут она уже шагала по улице, по-утреннему наполненной буднично спешащими людьми, а спустя полчаса – уже подходила к подъезду собственного дома.
Тогда Нина ускорила шаги.
Она взлетела по ступенькам подъездного крыльца, протянула было руку к ручке двери, но окрик сзади остановил ее.
Нина обернулась, одну руку прижав у груди, а второй, моментально вспотевшей от внезапного испуга, стиснув в кармане бумажный пакетик.
Две молодые женщина стояли у подъезда.
– Девушка, – повторила одна из них – довольно миловидная, с большими, чуть навыкате миндалевидными глазами и аккуратно уложенными русыми волосами, правильно и ладно, лежащими вдоль лица, – девушка, подскажите, пожалуйста, номер вашего дома... Нам нужно родственника найти, мы здесь ходим-ходим... Дома такие одинаковые, а табличек что-то не видно.
Вторая девушка – черноволосая с немного вытянутым лицом – смотрела на Нину с интересом и еще – как Нина вдруг заметила – с непонятным страхом, едва понятно угадывавшимся в черточках ее лица.
– Двадцать пятый дом, – проговорила Нина, – таблички обычно со сторону улиц вешают, а во дворах их нет, – быстро добавила она, избавляя своих собеседниц от необходимости спросить что-либо еще.
И отвернулась, снова протянув руку к двери подъезда... Вернее, хотела отвернуться, но взгляд русоволосой, словно уколов, на мгновение Нину парализовал. Только на мгновение – это странное ощущение полного оцепенения продолжалось меньше секунды – затем русоволосая отвела глаза и пробормотала что-то вроде: