Иллюзия преданности 1
Шрифт:
Можно подумать, это не она говорила ему два года назад, чтобы он даже не думал работать над древними источниками! У него отняли идею умного браслета и наработки по распознающему адресата письму, а сейчас, как тряпку, полощут его имя, чтобы посмеяться над теми, кто боится запретной магии?
«Я больше не позволю воровать мои идеи, куратор», – с ненавистью думал Терри, вспоминая себя с первой научной работой. Как он тогда растерялся и даже поспешил убедить себя в том, насколько ему повезло получить проходной балл «просто так» и избежать публичной защиты перед Арчером и прочими стариками.
Он заметил, как справа
– Я хочу донести до вас мысль, что именно такие люди как «сиятельный» Риамен повинны в том, что нам сегодня приходится по крупицам собирать утерянные знания. Экспериментальным путем, со многими жертвами, мы на ощупь продвигаемся вперед, а все из-за того, что после Темных веков были утрачена наша национальная самоидентификация. Потомки Древних спешат расписаться в том, что утраченная магия не представляет для них ни малейшего интереса. Даже, – она сделала выразительную паузу, и все опять начали исподтишка поглядывать на Терри, – если они занимаются ее изучением.
По аудитории опять пронеслись шепотки и смешки. Терри открыл блокнот и принялся выцарапывать на листе злые спирали. Карьян дождался позволения задать вопрос и поднялся.
– Вы задали вопрос, какая политика привела Древних к великой войне с людьми. Отвечаю. Они бесконтрольно пользовались своей «белой» магией. Вседозволенность кружила им голову, а все попытки людей договориться и как-то законодательно, – Карьян нарочито возвысил голос, – ограничить их возможности приводили к открытым столкновениям. Вы предлагаете вернуться к тем временам, когда Первые считали себя богами? Да они фактически держали в своих руках всю власть: и над природой, и над людьми!
Стекла очков госпожи Парлас спрятали за бликом выражение глаз. Она улыбалась, но было непонятно, чего в этой улыбке больше: искреннего участия или насмешливой снисходительности.
– В вашем вопросе уже есть ответ, Карьян. Подумайте, не застит ли вам глаза застарелый страх. Чужой страх, который не имеет отношения к вызовам времени. Вы считаете, что власть над природой и людьми – это что-то предосудительное, я правильно поняла?
Карьян успел вставить только «но». Госпожа Парлас пригвоздила его к месту сердечной интонацией и мягкой укоризной.
– Я бы поняла, задай этот вопрос кто-то из недалеких искателей. Но мы с вами создаем новую магию, господа. И все здесь присутствующие добровольно и с большой отдачей работают над тем, чтобы подчинить себе те самые древние техники. Не правда ли, Карьян? Не вашу ли квалификационную работу Верховный магистр назвал лучшей из когда-либо представленных? Хотите, я расскажу тем, кто не имел счастья присутствовать на защите, в чем заключается предмет ваших научных поисков?
Терри откинулся на спинку длинной и неудобной студенческой скамьи. Искоса наблюдая за тем, как Карьян стушевался, он жадно ждал продолжения. Терри знал, над чем работала его группа. Все знали. Разве что кроме новичков, набранных на осенней Ярмарке, которые вообще на все смотрели квадратными глазами за круглыми стеклами очков.
– Это только звучит…
– Ваша группа работает над тем, чтобы дать Неспящим разум. Это именно что запретная магия контроля в новых условиях, – безжалостно припечатала
– …так опасно, – упавшим голосом закончил Карьян и поспешил сесть, провожаемый испуганными взглядами и жужжанием голосов.
Терри хмыкнул. Вот так. Парлас невозможно было победить на поле риторики, она всегда прятала в рукаве козырную карту. Или попросту запрещенный прием.
Дождавшись, пока по рядам прокатится и разрастется ропот, госпожа ментор широким жестом обвела ожившую аудиторию и властно сжала пальцы в кулак, призывая студентов к молчанию. Аудитория повиновалась, впечатленная сокрушительной победой. Если и был поначалу кто-то, кого мало интересовала история в качестве темы, сейчас невовлеченных не осталось – все слушали очень внимательно.
– Разумеется, я несколько сгустила краски, чтобы преподать вам урок. Международные наблюдатели тщательно следят за тем, чтобы не допустить никаких практик запрещенной магии в Академии. Карьян занимается системами безопасности и всего лишь пытается научить Неспящих действовать по определенному алгоритму… Хотя в своих исследованиях опирается именно на известные тексты, описывающие механизм подчинения чужой крови.
Терри подпер кулаком подбородок, любуясь на густую краску, щедро выплеснувшуюся на щеки лучшего студента. Не каждый день Парлас превращала свою лекцию в цирк с разоблачениями.
– Или господин Риамен, наш второй самородок…
Услышав свое имя в очередной раз, Терри горько пожалел, что не уговорил Варию прогулять занятия. Он неохотно поднялся.
– Вы расскажете нам свои соображения о «Десяти Песнях» Талсиена?
Терри почувствовал, как расползается на губах злая ухмылка. Ну конечно, разве разговор о контроле над кровью мог обойтись без песен Древнего поэта? Или разве Парлас могла обойтись без того, чтобы не напомнить Терри о его самой первой научной работе, которая стала известным анекдотом, просочившись из-за закрытых дверей преподавательских кабинетов?
– В одной из песен поэт рассказывает о возлюбленных, которые искали способ обмануть жестокого отца. Юноша, возможно сам Талсиен, писал даме сердца письма, полные признаний, а буквы складывались в слова только для нее. А потом он подарил ей браслет, который говорил его голосом.
– Для вас секрет, что описано действие магии контроля?
– А для вас? – в звенящей тишине голос Терри прозвучал металлически отчетливо.
Госпожа Парлас мягко улыбнулась и терпеливо вздохнула с таким видом, будто она разговаривала не с бакалавром, а с «седьмушкой», только-только принятым в основную школу.
– Для меня – не секрет.
– Это хорошо, – механически кивнул Терри. – Было бы очень неудобно работать над печатью Распознающего письма, если бы вы не знали, какая идея лежит в основе. «Это невозможно» – так вы сказали? Или «бесперспективно»?
Если Парлас и догадалась, о чем говорил Терри, она ничем не выдала своего отношения. Поправила очки и бесстрастно ответила:
– Возможно все, молодой человек. Возможно все, если не ставить непроницаемую стену между современными нуждами и знаниями, которые были доступны в прошлом каждому завалящему поэту. Но вам же не понять, чуть разговор заходит о ваших предках, вы спешите сказать, что не имеете к ним ни малейшего отношения, не правда ли?