Шрифт:
Читая литературу современных молодых авторов, всякий раз не перестаю удивляться живости языка и интересным образам. Перечитываю с удовольствием и с таким же удовольствием рекомендую это произведение своим близким!
Я попала в дом к автору этой книжки в свои 20 лет. И мгновенно она покорила мое сердце своей мудростью, абсолютной женственностью, чувством стиля, красотой, добрым и честным отношением к окружающим и миру в целом, и своей неиссякаемой надеждой и уверенностью в том,
Приехав в Петербург на съемки новой экранизации романа «Война и мир» BBC, я познакомился с удивительной женщиной, настоящий легендой Санкт-Петербурга, без которой невозможно представить этот город. Теперь на создание ювелирных коллекций меня вдохновляет не только фундаментальный роман Л. Н. Толстого «Война и Мир», но и живая, близкая для меня книга «Иллюзия счастья и любви».
Милая
Валька рос счастливым и улыбчивым. Одно его огорчало – прочерк в графе «отец», это казалось ему величайшей несправедливостью. Но мать упорно твердила: отец – подводник, так бывает… Позднее всё понял: никакой он не подводник, а просто козёл.
Алевтина, женщина простая, маленькая и пышная, воспитывала сына в строгости. Знала: один он у неё, опора в старости. Валька рос вполне послушным, спортом увлекался, а вот учился трудно, ленился, да и способностей особых не наблюдалось, хоть и смышлёный был.
Валя совсем был не похож на мать: высокий, статный, пальцы длинные, как у пианиста, кудри русые. Видно, в породу отца пошёл. Поговаривали, был он командировочным. Диву давались, что нашёл красивый мужик в конопатой почтальонше? Покраше девки были!
Жили они тогда в Свердловской области. Вальке было тесно в маленьком провинциальном городке, даже Свердловск казался центром вселенной. Мечтал о Питере, в Москву ехать боялся: большая, раздавит… Мать настояла: сначала армия, потом и работать пойти можно, главное – мужиком стать. Валентин материнской воли не сопротивлялся, армия так армия…
Служилось на редкость легко. Офицеры любили его за выполнение устава и весёлый нрав, старшие пацаны не задирали: крепкий парень, держался с достоинством. Там Валя мужиком стал – в полном понимании этого слова. Девок любил страстно, но боялся. В кино сходит, погуляет, натискается, а как до главного – бежать сломя голову… Думал, вдруг осечка какая, позору не оберёшься…
Ольга, врачиха медсанчасти, была другая – пылкая, жаркая, взрослая.
Солдатики смеялись по-доброму:
– Кто-то остался, кто Ольгу не пробовал?!
Врач она была хороший, опытный, но в остальном – слабая, не могла свой неуёмный темперамент сдерживать, видно, всё от некрасивости: не хотела шанс упускать. А на Вальке сердце дрогнуло, полюбила
Валя поначалу боялся её люто, потом привык и к ласкам, и к словам нежным, порой симпатичной казалась – видно, от любви своей расцветала. Валька знал: рано или поздно встретит свою настоящую любовь, правда, много требований у него было: красивая должна быть и не глупая, и чтобы из благородной семьи, и чтобы отец был, и гордиться мог…
Там же, в армии, друга нашёл себе, близкого, надёжного. Семён, щуплый очкарик из ленинградской интеллигентной семьи, покорил сердце Валентина. В нём было то, что так не хватало самому Вальке и к чему он неосознанно стремился. Они стали необходимы друг другу.
Валя как коршун защищал друга-ботаника от нападок дерзких дембелей, хотя тот и сам мог договориться с самим чёртом.
Семён попал в армию по твёрдому убеждению отца, уважаемого профессора, доктора исторических наук. Сёмка любил жизнь красивую. А на достойную жизнь нужны были бабки, и он знал, как их заработать – фарцевал, да и валютой не брезговал.
Отец не понимал, за что такое наказание? Но сильно не ругал, называл «позором семьи» и регулярно отмазывал в милиции, связи имелись…
Валентин слушал байки друга затаив дыхание: и про девочек, на которых Сёма денег не жалел, заваливал подарками, и про застолья с икрой и шампанским.
Да и в армии он не терялся, всегда находил возможность свалить до утра, приплатив дежурному офицеру, или купить увольнительную у командира роты за деньги или продукты с сигаретами – деньги всегда водились, друзья грели…
Семён дембельнулся первым. Слегка приобнял Валю на прощание и похлопал по плечу:
– Давай, брат, отслужишь – жду… Такие дела закрутим! Видишь, как в стране всё меняется, только успевай…
Валентин до кончиков пальцев понимал, что Сёма – его лотерейный билет, вход в новую жизнь.
Домой вернулся другим.
Алевтина поняла: перечить сыну не с руки, всё равно уедет…
– А как же я, сынок?!
– Как-как, молча… На ноги встану, к себе перетащу, не сомневайся.
Она знала: как сказал, так и сделает, и поутру с дальним родственником укатила в Свердловск на поиски гражданского, ничего не сказав Вальке – против будет… Страну уже наводняли модные заграничные шмотки, а может и не модные вовсе, и шились за углом, но народ брал, устал в отечественном ходить… Алевтина давно откладывала, думала, Вальке на свадьбу, а тут такое дело – сын в Питер едет, снарядить надо, да и проводы устроить достойные, народу-то много, всех звать придётся, не городские…
Валька с дружками гулял, портвейн дешёвый пили за встречу, домой пришёл – мать счастливая встречает, а перед ней чудо-стопка вещей невиданных: и джинсы, и костюм спортивный, и футболки заморские…
– Мам, ты что??? А у самого слёзы в глазах, то ли от счастья, то ли от обиды за мать: всю жизнь вкалывала, себе во всём отказывала, давно на женщину перестала быть похожа от бабской безысходности…
– Ничего, ты ещё так заживёшь у меня, как королева… Только срок дай! – лепетал Валя от смущения, расчувствовался больно… – Дело делать надо, а не сопли распускать…