Иллюзия треснула
Шрифт:
– В общине я уже 4 года, а проснулась я 7 лет назад – меня мой брат нашел и разбудил. Он тоже здесь живет, на охране стоит. Я и мужа в общине встретила. Мы два года назад поженились.
– А почему в общине нет детей? – задала я волновавший меня со вчерашнего дня вопрос. – Я в курсе, что младенцев в иллюзию не погружали, но неужели никто после пробуждения не пытался завести детей?
– Да есть тут дети, – Нора вздохнула. – Немного, но есть. Безумцев, жаждущих заводить детей в этом разрушенном мире, хватает. Просто дети в основном находятся в отдельном блоке, в целях защиты, и редко ходят по общим коридорам. Столовая у них тоже отдельная. Я всегда
– Я и взрослая в нем жить не хочу, – я покачала головой, чистя картошку к обеду. – Жутко здесь очень.
– Вот и я о чем, – Нора быстро мыла и нарезала почищенную мной картошку и закидывала ее в одну из кастрюль. – Эгоистично приводить детей в такой мир. Хочется – перехочется. Детям тяжело здесь. Вот в городах у прогрессистов, говорят, хорошо. Но нам туда путь заказан. Наша община, конечно, довольно защищенная, но все равно это не то.
– А сколько человек здесь живет?
– Чуть больше двухсот. И всех надо прокормить. Поэтому давай побыстрее чисть, обед не ждет, – Нора меня поторопила.
Я решила больше не задавать вопросов и чистила картошку, как могла быстро. Но в голове моей было слишком много мыслей, и я просто не могла долго молчать.
– А овощи вы откуда берете? Выращиваете? Покупаете? Они не радиоактивные?
– Выращиваем в теплицах. Нет, радиации в них практически нет. Может, совсем маленькая доза, но наши организмы к этому привыкли. К тому же, есть лекарства, – пояснила Нора. – А для земли существуют специальные удобрения, которые нейтрализуют радиацию в почве. Их мы либо покупаем, либо добываем, где можем. Вот так-то.
Хоть на кухне и приходилось работать не покладая рук, мне нравилось, что я занята. Это помогало отвлечься от тревоживших меня мыслей. И если на счет родителей и сестры я могла себя успокоить, то мысли о Йене не давали мне покоя. Я так его любила, нам было хорошо вместе, он был моей опорой и поддержкой, а теперь его не просто нет – его и не было никогда. Мой парень – плод моего воображения. Как нелепо. И, тем не менее, что-то в глубине меня шептало, что стоит попытаться его найти. Возможно, он немного другой, но все же существует? Я не верила, что выдумала его с нуля. Я утешала себя мыслью, что где-то видела Йена в детстве, он мне запомнился, и я его образ потом воссоздала в иллюзии. Только эта вера помогала не сойти с ума и не кричать от безысходности каждую ночь.
Ханна пришла, как только началось обеденное время, и сразу же утащила меня за столик. За стойкой на раздаче еды осталась одна из девушек – мы все должны были дежурить по очереди.
– Ну как тебе первый рабочий день? – она улыбнулась, с аппетитом уминая вареную картошку за обе щеки.
– Нормально. Нора классная.
– Ага, – Ханна кивнула, продолжая жевать.
– А Грейс в столовую не приходит? – поинтересовалась я, оглянувшись по сторонам и не увидев нашего лидера.
– Редко. Обычно она ест у себя.
– Что-то она сегодня не в духе. Или мне показалось?
– Не показалось, – ответила Ханна, откусывая уже огурец. Похоже, она сильно проголодалась. – Вернулась команда из очередного похода и снова никакой информации ни о ее дочери, ни о муже. С каждой такой неудачей
– Печально это слышать.
– Грейс изо всех сил старается не падать духом, она ведь лидер общины, она должна вдохновлять, но… – Ханна вздохнула. Видно было, что девушка искренне переживала за Грейс. – Она в отчаянии. Ни единой зацепки, ничего, как будто ее муж и дочь были стерты или их никогда не существовало. Многие находят хоть каких-то родных или хотя бы сведенья о них, но только не она. Я боюсь, что Грейс вскоре не выдержит и что-то с собой сделает. Сандра постоянно ее поддерживает, но ни психотерапия, ни лекарства Грейс не помогают. Ей нужна хоть малейшая информация о родных. Вот хотя бы такая, что тебе дала Нэнси.
– Хотелось бы поскорее проверить, но я даже не знаю, где искать это место с убежищем и как туда попасть.
– Пройдешь обучение и сможешь отправиться на поиски, – приободрила меня Ханна. – Думаю, мы с Дэйвом и Нэнси отправимся вместе с тобой. Нэнси, конечно, не любитель выходить за пределы общины, но я ее уговорю.
– Мне не хотелось бы вас утруждать, – конечно, мне было приятно участие Ханны, но наверняка у нее было полно забот и без меня.
– Ой, да нам несложно, – заверила Ханна, доедая обед. Она удивительно быстро ела и при этом успевала говорить. – Все равно нужно посетить то убежище, чтобы скачать информацию с их компьютера. Мы до сих пор этого не сделали.
– А с моего убежища не нужно? – спросила я на всякий случай. Возвращаться туда мне точно не хотелось.
– Нет, уже есть. Мы не в первый раз туда проникаем. Прогрессисты периодически наведываются в убежища с целью проверки людей и оборудования и, естественно, привозят для себя запасы продовольствия. Обычно намного больше, чем съедают. А мы их потом воруем, – пояснила Ханна. – Дэйв умеет взламывать наружные двери убежища, но сигнализация все равно срабатывает. Поэтому все надо делать быстро: проникаешь внутрь, проверяешь по реестру нужного человека, скачиваешь реестр, а если твой человек находится, то отключаешь капсулу, забираешь его, одежду и припасы и делаешь ноги. Чем быстрее, тем лучше. Иногда военные, которых прогрессисты отправляют на поимку беглецов, могут оказаться поблизости и получить сигнал. У всех них в наручных часах есть передатчики со связью.
– А почему мы не можем в свои их установить? – мне показалось это хорошей идеей. Связи определенно не хватало – ни телефонов, ни интернета. Совсем как в каменном веке.
– Потому что, если одного из нас поймают, то потом смогут отследить по этим часам тех, с кем он общался. Мы знаем, как вставить чип для связи в часы, но это опасно. Он отслеживает местоположение. Безопасность превыше связи.
С этим было сложно не согласиться. Впрочем, мне и некому сейчас звонить. Пока что. Но все равно как-то дико жить без привычной связи. Надеюсь, я смогу свыкнуться с такой жизнью. Ведь как-то раньше люди обходились без этого!
Все свободное от готовки время я посвящала тренировкам и обучению. Мой день был расписан почти по минутам. С раннего утра я спешила на зарядку с Ханной и другими, затем бежала помогать на кухню, завтракала, отправлялась на обучение владения оружием и рукопашным боем, шла готовить обед, после обеда сидела за учебниками и различными пособиями, бежала готовить ужин, а после ужина чаще всего сразу же падала спать. Я слишком уставала, чтобы думать о том, что меня тревожит и это было хорошо. Я все равно не могла ничего изменить пока что, поэтому было лучше ни о чем сейчас не думать.