Иллюзия убийства
Шрифт:
В результате передвижки и перестановки коробок и ящиков мне удается высвободить среди них пространство, достаточно большое, чтобы втиснуться в него самой. И вот я стою в полный рост на третьем ярусе. Мне жарко, я обливаюсь потом, и меня подташнивает из-за корабельной качки, но я держусь за верхнюю коробку, которую собираюсь открыть.
Я больше никогда-никогда не буду такой бестолковой.
Каждая коробка туго обвязана бечевкой, а у меня нет ножа. От злости я готова перегрызть ее зубами.
Но поскольку у меня не такие крепкие
Мне удается развязать бечевку и открыть коробку. В ней я нахожу книги мистера Кливленда.
Достав Йоркширский свод законов и листок бумаги с написанными на нем цифрами, я по очереди выставляю их на свет и смотрю, что напечатано.
Первые цифры приводят меня к слову «чрезвычайная». Мурашки бегут у меня по спине, когда я нахожу второе — «опасность».
Стараясь твердо держаться на ногах, когда в очередной раз качнуло пароход, по написанным цифрам я нахожу третье слово — «для».
От волнения у меня трясутся колени, и я чуть не падаю.
Когда я рассматриваю четвертую комбинацию цифр, то слышу голоса, и дверь открывается. В ужасе я застываю на месте.
— Ну вот он. Ты, должно быть, забыл ключ здесь, когда последний раз приносил какой-то багаж.
Это эконом по хозяйственной части выговаривает своему заместителю.
— Но, сэр, я готов поклясться…
В этот момент судно накреняется, и я от неожиданности вскрикиваю.
— Кто здесь?! — рычит эконом.
Их обоих кидает влево по багажному отделению, когда судно снова резко накреняется. Стопка коробок, служащих мне опорой, сдвигается с места, и я глубже забиваюсь в секцию, чтобы не упасть.
Судно на короткое время замирает в нижней точке крена, а потом переваливается на другой борт.
Я отчаянно хватаюсь за багаж, а все, что есть вокруг меня, начинает сползать с полок — удерживающей сетки нет, я ее отцепила.
Ухватиться мне не за что, опора уплывает из-под ног, и я за лавиной вещей лечу вниз, дико визжа.
31
— Имея за плечами тридцатилетний опыт морской службы от кочегара и палубного матроса до капитана, могу сказать, что вопреки расхожим представлениям моряков женщина на судне не к несчастью.
Капитан откидывается назад в кресле и смотрит в потолок, словно ожидая послания с небес.
Я сижу на стуле недвижно, глядя прямо перед собой и зажав ладони между коленями, и жду, что сейчас ударит молния.
Он наклоняется вперед и пытается поймать мой взгляд, но я отвожу глаза в сторону.
— Нет, уважаемая, несмотря на утверждения моих помощников, что за этим предрассудком что-то есть, я не могу согласиться с ними. Вы не несчастье, вы сущая Медуза, хуже, чем казни, которые Бог наслал на египтян.
Эконом и первый помощник, стоящие за мной, сотрясаются от душащих приступов смеха.
Я просто съеживаюсь. Знаю, мое лицо пылает огнем, я
— Ну-с, господа, что вы думаете? Что нам сделать с этой молодой женщиной, которая вопиющим образом не подчиняется судовым правилам?
— Килевать ее, — говорит первый помощник капитана.
Капитан наклоняется вперед, напуская на себя показную серьезность:
— Вы знаете, что такое «килевать»? От одного борта до другого под водой протягивают веревку и к ее концу привязывают злодея. Потом его бросают в море и вытаскивают на борт — только с другой стороны. Таким образом, он проходит под килем, и его плоть сдирается морскими уточками, [26] которые облепляют днище судна.
26
Один из видов рачков, тело которых покрыто известковым панцирем, похожим на раковину. С помощью вытянутой из панциря длинной ноги они прочно приклеиваются к скалам, камням или днищам кораблей и лодок.
Если они не перестанут играть в шарады, я закричу. Я знаю, ко мне не будут применяться карательные меры, за исключением одной, наводящей на меня страх, — унижения.
Ну и вид, наверное, был у меня, когда я летела со стеллажа на гору багажа.
Я подавлена из-за того, что выставила себя в дурацком свете. Я больше не выйду на палубу, где меня увидят люди, не пойду в ресторан, буду есть в своей каюте. Или утоплюсь.
— Килевание — слишком грубое наказание для женщины с нежной кожей, капитан, — говорит эконом. — Я предлагаю заковать ее в кандалы и бросить…
Я вскакиваю со стула и вылетаю из комнаты, а вдогонку мне несется смех обоих помощников капитана.
Фредерик стоит в коридоре перед дверью. Я проскакиваю мимо него и бегу прочь со всех ног.
— Нелли! Постойте!
Я мотаю головой, не оборачиваясь, и несусь к трапу на мою палубу. Слава Богу, уже поздно и в коридоре никого нет. Я брошусь за борт, если кто-нибудь увидит, что я бегу поджав, как собака, хвост.
Без стука я влетаю в темную каюту Сары вместе с потоком света из коридора.
Крышка ее гроба открыта, Сара сидит в нем и в испуге смотрит на меня. Ее лицо намазано кольдкремом, на руках перчатки, волосы еще в каком-то креме и убраны в чепец.
— Что с тобой?
— Они побили меня! — вою я.
— Кто?
— Уортон, Фредерик, Британская империя!
— Ну это уже конкретно.
Я плачу оттого, что оскорбила память мистера Кливленда и причинила вред Нелли Блай.
— Нелли…
— Нет, я не Нелли. Мое настоящее имя — Элизабет Кокран. Нелли Блай — это мой журналистский псевдоним. Я ничто, я заводская девчонка, которая думала, что знает все.