Иллюзия жизни
Шрифт:
Понадобилось больше недели напряженной работы, чтобы убедить Максима в бесполезности наивного запирательства. Прижатый свидетельскими показаниями, очными ставками и бесспорными экспертизами Ширинкин вынужден был рассказать правду. Анализируя материалы завершенного расследования перед утверждением обвинительного заключения, Антон Бирюков невольно отметил, с какого ничтожно малого пустяка может завязаться клубок серьезного преступления. В данном случае завязкой для уголовной цепочки, закончившейся двумя убийствами, послужила всего-то импортная сигарета.
Глава XXVI
Однажды
– Ароматный табак. Где, Валян, такое курево берешь?
Сапунцов усмехнулся:
– Берешь ты, а я покупаю в фирменном магазине.
– Тоже как-то покупал аналогичную пачку, но запах другой.
– Все сигареты, сделанные в России, пахнут «Беломором». А эти настоящие, американские.
– Поди, дорого стоят?
– Полтора бакса пачка.
– Ого-го-го… Считай, поллитряк водки. Авторитетно живешь.
– Что тебе мешает так жить?
– Судьба. Постоянно кручусь, но навар хилый.
– С дальнобойщиков много не возьмешь.
– Научи, где взять больше.
– Деньги, Макс, валяются везде. Надо не лениться поднимать их.
– С моим пузом тяжело сгибаться.
– Могу подыскать сидячий калым.
– Сидеть, как Емеля на печи, и огребать навар – это по мне.
– На полную халяву не борзей. Придется подсуетиться. Короче, надо будет раз в неделю съездить с портфелем в райцентр. Полтора часа – туда, полтора – обратно и – двести баксов в кармане. За месяц набежит восемьсот «зеленых».
– Портфель с чем?
– Дураку понятно, не с постным маслом.
Ширинкин поцарапал затылок:
– Я хотя и не шибко умный, но наслышан, что за транзит наркоты карячится пятнадцать пасох с конфискацией имущества. Крутой риск.
– С дальнобойщиками ты тоже круто рискуешь. На смелого братка нарвешься, можешь в кювете зазимовать.
Сапунцов угостил Ширинкина марочным коньяком, и Максим почувствовал вкус легких денег…
Первую поездку в райцентр сделали вдвоем. Валентин познакомил Максима с Кларой Коноваловой. По его словам, в правоохранительных и судебных органах района у Коновалихи такие надежные «заточки», что никакой черт ей не страшен. Моложавая с волевым лицом женщина, расцвеченная золотыми цацками и модным «прикидом», при знакомстве держалась так уверенно, словно была не наркоторговкой, а почетной жительницей районного городка. Роскошный дом, заставленный импортной мебелью, новый японский внедорожник с никелированными прибамбасами и два бритоголовых охранника, комплекцией под стать Сапунцову, откровенно демонстрировали, что барыга живет на широкую ногу и районные менты для нее не страшнее, чем шавка для слона.
Впечатление полной безопасности успокоило Ширинкина. Во второй раз он поехал к Коноваловой один. Клара, взвесив на аптечных весах целлофановый пакет с белым порошком, без слов отсчитала Максиму
– Не липовые?
– Фирма веников не вяжет, – с ухмылкой ответила Коновалиха.
«Если дилерша ворочает такими “бабками”, то в случае провала пятнадцать лет строгого режима с конфискацией ей гарантировано, а курьеру тоже долго воли не видать», – мрачно подумал Максим и на обратном пути из райцентра молил Бога, чтобы не попасть в досмотр, который временами проводят омоновцы при въезде в Новосибирск. Облегченно вздохнул, когда передал деньги Сапунцову. Валентин тут же вручил максиму шесть тысячерублевок. Улыбнувшись, спросил:
– Ну, доволен поездкой?
– Мандражил всю дорогу, – признался Ширинкин.
– Чтобы не мандражить, вози с собой лоха. Если шухер возникнет, сдашь его ментам под видом случайного попутчика, которого знать не знаешь и о содержимом портфеля не ведаешь. И обо мне – нигде ни звука.
На роль «лоха» Ширинкин быстро уговорил случайно встреченного у церкви Гришу Пирамидина, заросшего волосами пуще болонки. После трех поездок сообразительный Пирамидон догадался, какая судьба ему уготована, и увильнул от риска. Впав в апатию, Ширинкин по-черному запил. Отрезвил его неожиданно заявившийся в гости Сапунцов. Максим начал было извиняться, но Валентин спокойно сказал:
– Кончай, Макс, бухать. Коновалиха от нашего посредничества отказалась. Сама решила ездить в Новосибирск за гериком. Здесь, по ее понятиям, дешевле. На жадности барыга погорит, но теперь это ее проблема. Есть более выгодное дело.
– Толкуй, какое? – еле ворочая языком, с трудом выговорил Ширинкин.
– Даю тебе двое суток на отмочку. Когда войдешь в трезвый разум, тогда и потолкуем с глазу на глаз.
«Толковище» состоялось в сапунцовском «Мерседесе». Валентин ошарашил протрезвевшего Максима вопросом:
– Хочешь поиметь разом двадцать пять тысяч баксов?
– Скоко, скоко?… – не поверил своим ушам Максим.
– Двадцать пять тысяч, – чеканя каждое слово, сказал Сапунцов.
– Натуральной «зеленью»?
– Хочешь, в рубли переведем.
– И скоко рублей получится?
– Считай сам, по три десятки за доллар.
– В уме я плохо считаю. Прикинь, Валян, своей головой.
– Тут и прикидывать нечего. Семьсот пятьдесят тысяч чистоганом.
От удивления у Ширинкина чуть глаза на лоб не полезли:
– В натуре?!
– Не ори во всю глотку, – Сапунцов усмехнулся. – Никогда таких денег не видел?
– Где бы я их увидал. В зоне заработков совсем не стало. При последней ходке еле-еле наскребал на контрабандный самогон с добавками клофелина или деклофоса.
– От таких добавок можно подохнуть.
– Можно, но с ними кайф круче. От клофелинчика в беспробудный сон кидает, а от деклофоса – в голове шурум-бурум и ноги подсекаются.
– Дурнее не придумали?
– Дурное – героин, но я такую дурь избегаю, – Ширинкин вздохнул. – Дак, Валян, на чем предложенные тобой башли можно огрести?