Иллюзия жизни
Шрифт:
Никакой связи этих автомашин с пожаром «тойоты» сторож не усматривал. После уточняющих вопросов Бирюкова старик сказал, что черный автомобиль он увидел лишь тогда, когда тот промелькнул по дороге мимо сторожки, а красную легковушку разглядел издали. Выехал «запорожский казачок» из леса. Напротив горевшей «тойоты» на минутку тормознул. В это время взорвался бензобак, и «запорожец», будто ошпаренный, изо всех силенок газанул к райцентру.
– В том, что это был именно «запорожец», не сомневаетесь? – спросил Бирюков.
– Совсем не сумлеваюсь. Я же бывший автослесарь. Да и у моего сына такой же марки автомобильчик, только зеленого цвета. И белых полосок у него нету.
– Что за полоски?
– Ну,
– Номерные знаки не разглядели?
– Какие там знаки! Весь обляпался грязью, лишь обмытая ливнем крыша краснела.
– Вы не звонили о пожаре в милицию?
Сторож откровенно удивился:
– А откуда мне было звонить?.. Телефона в моем распоряжении не имеется.
Бирюков посмотрел на Голубева:
– Пока следователь и эксперты будут осматривать место происшествия, сходи со сторожем к могиле, где потерпевший поминал друга. Посмотри, не осталось ли там чего-либо существенного.
Голубев понимающе кивнул. Через несколько минут, уверенно лавируя между металлическими оградками скученных могилок, сторож привел Славу к покрашенной серебрянкой жестяной пирамидке с красной звездочкой на вершине. С овальной фотографии на эмалевой табличке, прикрепленной к памятнику, смотрел юный паренек в форме десантника. Подпись под фотографией извещала, что Кузуров Валерий Николаевич прожил на этом свете всего-то около двадцати лет. На могильном холмике в стеклянной пол-литровой банке стоял букетик медуниц с мелкими фиолетовыми цветками. Возле скамейки у небольшого квадратного столика валялись пустая водочная четвертинка с наклейкой «Столичная», пластмассовый белый стаканчик и кожура от двух бананов.
– Вот тут состоялся помин, – сипловато сказал сторож.
– Уточните подробности поминального разговора, – попросил Голубев.
– Я, кажись, все подробным образом изложил прокурору. Чего еще надо?
– Скажем, как «непризнанный гений» назвал себя?
– Так прямо и заявил: «Непризнанный гений Федор Разин».
– Это точно?
Сторож замялся:
– Фамилию внятно я не расслышал. Возможно, Дразин или что-то подобное. Уточнять постеснялся. Да, прямо говоря, и ни к чему мне были подробные уточнения.
Слава взглядом указал на фиолетовый букетик:
– Медунки он принес?
– Да, конечно. При мне ставил цветочки в банку.
Голубев медленно прошелся вокруг могилки. Под ногами в траве хлюпала вода. Обнаружить какие-либо следы или отпечатки пальцев на четвертинке и пластмассовом стаканчике при такой сырости было невозможно. Их замыл грозовой ливень. Из дальнейшего разговора Слава узнал, что сторожа попросту все называют Митей, а по паспорту он Митрофан Семенович Чибисов. Возраст его шестьдесят пять лет. До пенсии слесарил в автохозяйстве. Последнюю пятилетку «давит топчан в кладбищенской сторожке». Выпивает практически каждый день, так как по христианскому обычаю грешно отказываться от помина усопших душ. Однако чересчур алкоголем не злоупотребляет и сторожевую службу несет исправно. Проблема в этой службе лишь одна: трудно остановить варварские ночные набеги молодых балбесов, похищающих цветные металлы с надгробий. Связываться с ними опасно – могут запросто упокоить. И вообще, по мнению Чибисова, современная молодежь распоясалась хуже некуда. Пить спиртное, курить и наркоманить начинают в школьные годы. От этого гибнут и душой, и телом на корню. Нынче на этом вот кладбище уже похоронили троих молоденьких пареньков, окочурившихся от передозировки героина. Девчонки тоже безобразничают. К примеру, его собственная внучка Тамарка еще до совершеннолетия сбежала от родителей в Новосибирск и пятый год болтается там без работы, как портянка в проруби…
Стараясь
– Не могу утверждать определенно, но чудится мне, будто, когда Федор, спасаясь от ливня, прибежал к своей иномарке, там маячили два человека.
– Как они выглядели? – мигом ухватился Слава.
– Один мужик толстого сложения, вроде беременной бабы. Другой – высоченный здоровяк.
– Как одеты были?
– Сквозь ливень не разглядел.
– Они там поджидали Федора?
– Бог их знает…
– И что дальше?
– Все трое разом скрылись с моих глаз. Тут сверканула молния, а чуток спустя огненное пламя вспыхнуло и черный дым от иномарки повалил.
– Интересный факт.
– Сразу-то я умолчал об этом факте из опасения, как бы не наболтать чего попало. Теперь думаю, авось мое предположение окажет следствию помощь. Или зря сказал?
– Нет, не зря, – быстро ответил Слава и тут же спросил: – Федор не кричал?
– Никаких криков не слышно было. Ливень по крыше сильно молотил, да и раскаты грома оглушали. Вперившись глазами в пожарище, я, откровенно говоря, проморгал, откуда выкатился похожий на газик черный автомобиль, промчавшийся мимо моей сторожки…
Когда Голубев с Чибисовым вернулись к месту происшествия, обугленный труп уже извлекли из каркаса сгоревшей машины и завернули в брезент. Следователь Петр Лимакин, изредка переговариваясь с прокурором Бирюковым, писал протокол осмотра. Судмедэксперт Борис Медников частыми затяжками докуривал сигарету, а эксперт-криминалист Тимохина в форме майора милиции, присев на корточки, фотографировала выпуклые цифры на обгоревшем госномере «тойоты». Около нее в раскрытом кофре лежала упакованная в прозрачный целлофановый пакет связка ключей: один – двухбородчатый, как от гаражного замка, два других – плоские, похоже, автомобильный и от квартиры.
– Лена, что за ключики? – спросил Голубев.
– В траве возле «тойоты» нашли, – ответила Тимохина.
– Что еще отыскали?
– Обгоревшую десятилитровую канистру из-под бензина да метровый кусок металлической арматуры толщиной в три пальца.
– И все?
– К сожалению, Славочка, все.
Голубев вздохнул:
– Не густо…
Глава II
Люминесцентные лампы заполняли прокурорский кабинет холодным мертвенным светом. Угасший майский день давно погрузился в плотные сумерки, но участники следственно-оперативной группы, словно забыв о времени, продолжали дотошно анализировать скупые факты случившегося происшествия. В том, что ЧП выпало далеко не ординарное, сомнений ни у кого не было. Значит, для его раскрытия придется потратить уйму сил, смекалки и времени. Это угнетало. Тем более что первоначальные сведения были довольно скупыми. Заключались они всего-то в свидетельских показаниях кладбищенского сторожа, который не столько утверждал, сколько лишь предполагал. Мало ли что могло почудиться старику после поминок без закуски.
Антон Бирюков обвел взглядом хмурые лица присутствующих и спросил:
– Итак, друзья, на чем остановимся?..
Первым, как всегда, отозвался Слава Голубев:
– Хочешь не хочешь, Антон Игнатьич, а придется первоначально отрабатывать версию «Умышленное убийство и поджог машины с целью сокрытия следов преступления». Тут сразу возникает закавыка с установлением личности потерпевшего. По словам сторожа, на поминках он назвался Федором Разиным. Возможно, Дразиным, но, по справке ГИБДД, сгоревшая «тойота» принадлежала тридцатипятилетнему Георгию Васильевичу Царькову, проживающему в райцентре по улице Кедровой. Спрашивается: с какой стати «непризнанный гений» катался в чужой машине?