Иллюзия
Шрифт:
Деприжан добавил:
– Ты сможешь предаваться тому, что живущие во внешнем мире именуют пороками, а мы будем рядом с тобой, потому что это естественно, это путь к величию, к развитию лучшего, высшего человека!
Лили подхватила – они наступали, не давая ему ни минуты передышки:
– Чтобы побудить их развиваться в полной мере, в соответствии с самыми сокровенными желаниями, какими бы они ни были, дети получают настоящее образование, как, например, я, А. С., Людовик… Нет никаких запретов, ничего, кроме опыта, который помогает нам расти.
–
– Это необходимо для нашего выживания и еще потому, что господство над невежественными людьми – это, чтоб ты знал, особая форма власти.
Юго краем глаза заметил Эксхела.
– Вы насилуете…
– А что делать, если у тебя есть такая потребность? – возразил ему Деприжан. – Если ты можешь предаваться этому, не опасаясь никаких последствий, если ты чувствуешь, что это позволит тебе лучше познать себя, получить доступ к новым глубинам в своем развитии, зачем отказывать себе? Эти девицы – быдло! И даже мужчины, если хочешь знать! Дети или животные – не имеет значения, важно только твое желание, которое способствует расцвету твоей личности.
Юго не мог прийти в себя; собственное неверие убивало его, и внутренняя плотина угрожающе скрипела и трещала. Слово взял Девиттер:
– Здесь ты станешь абсолютно самим собой и будешь двигаться к полной раскрепощенности. Будь то насилие, наркотики, отказ от внешней системы, ее законов, обязательств, морали, политики и пуританской риторики – мы будем с тобой до конца, без всякой лжи. Как только ты окажешься в нашем сообществе, не останется ничего, кроме правды. Ты будешь равен со всеми. И мы будем защищать тебя так же, как защищаем себя.
Над плотиной в волнах ревела буря.
– Алиса? Ее использовали для ваших… ритуалов, ведь так?
Лили опустила голову. И ответила громче, с упреком в голосе, чтобы ее услышали все собравшиеся:
– С Алисой это не было запланировано, просто наш милый Людовик не знал, как себя вести, – сказала она, стиснув зубы от гнева. – Видишь ли, Юго, чтобы сохранить нашу тайну, мы должны ставить себе некоторые ограничения – такова цена нашего выживания. Но Людовику плевать на все, кроме его личных прихотей.
Тот, о ком шла речь, укрывшись за завесой своих слишком длинных волос, по-прежнему не поднимал головы, как будто его присутствие здесь ускользало от его сознания, как будто все это не представляло для него никакого интереса. Тем не менее он соизволил процедить:
– Я всю зиму засматривался на нее… Всю зиму…
Эксхел снова усмехнулся:
– А в последний день не выдержал, урод!
– А Джина? – спросил Юго. – Это ведь ты, Эксхел, не так ли? Ты убил ее!
Эксхел пригвоздил его тяжелым взглядом:
– Опять эти громкие слова… Скажем так, я в полной мере воспользовался ее красивым телом. Я высвобождал свои истинные стремления. Ты даже представить себе не можешь, каково это. Законы, диктат морали и прочее дерьмо существуют только для того, чтобы защищать слабых, в то время как все мы –
Волны эмоций бились о самый верх плотины, и вот уже по щекам Юго побежали струйки влаги. Лили обняла его, притянула к себе.
– Забудь о чувстве вины, – сказала она, – это архаичное понятие, призванное заставить людей подчиняться. Алиса и Джина не имеют никакого значения. Они просто овцы, они встретили свою судьбу раньше, чем предполагали.
– Вы отключили телефон и взорвали дорогу.
– Ситуация вышла из-под контроля, и мы должны были следить за тем, чтобы вы с Джиной не натворили глупостей. Мы установили в Башне телефонный скремблер. Мы не могли рисковать.
Слезы заливали Юго глаза.
– На сегодня не было запланировано ни одной машины с доставкой, правда?
Лили виновато кивнула:
– Мне очень жаль. У нас не было выбора…
– Ты… ты говорила, чтобы я вызвал полицию, – вспомнил Юго, готовый сорваться.
Лили раздраженно поморщилась:
– Я должна была пойти на обман, чтобы узнать твои намерения. Чтобы контролировать тебя. Я бы не позволила. Я не могла позволить. И мне приходилось разыгрывать спектакль, не вызывая подозрений. Иногда я должна была тянуть время, предупреждать остальных о твоих планах. Правда, один или два раза я даже взяла инициативу в свои руки, – например, когда упомянула об исчезновениях в Валь-Карьосе. Я подозревала, что в конце концов ты все равно все узнаешь, я должна была заранее сообщить тебе некоторые факты, чтобы подпитывать наши отношения, вести тебя так, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Но это не было направлено против тебя, мне просто следовало соблюдать определенный баланс и осторожность. Понимаешь, о чем я?
Плотина трещала по всей своей протяженности, и черная вода уже выплескивалась наружу. Желчь или грязь – Юго не знал, что это – поднималась в нем по мере того, как он осознавал масштаб предательства Лили.
– Ты манипулировала мною! Ты использовала мои чувства…
Лили взорвалась:
– Нет, я тебя не обманывала! Мне просто следовало убедиться, что ты не поставишь нас всех под удар. Ты был неуправляем, с самого первого дня задавал вопросы, хотел все знать, и ни одна из наших успокоительных методик не сработала. Но я была искренна в своих чувствах к тебе.
– А мне ты внушала, что беспокоишься за Алису… Ложь. Сплошная ложь.
– Я очень волновалась за Алису! Я боялась, что… – Лили бросила быстрый ледяной взгляд на Людовика. – Клянусь, что с тобой я была настоящей так часто, как только возможно, и всегда буду верна тебе, как ни одна женщина, если ты мне доверишься, – настаивала она.
– Иллюзия, – пробормотал Юго.
– Нет, Юго, настоящая иллюзия – это иллюзия общества, которое породило тебя! Люди ослеплены, заперты в тисках все ожесточающихся запретов. То, что я предлагаю, – это озарение. Избавиться от этой иллюзии свободы, жизни, ответственности. Все люди – марионетки.