ИльРиса. Подарок Богов
Шрифт:
Лиария Нейлис не отсиживалась за дверьми собственных покоев, активно участвуя в жизни постояльцев. Конечно, она сама с тряпкой по пансиону не бегала. На кухне заведовала кухарка, в комнатах убирались немногословные молодые девушки, во дворе, красивом, ухоженном, засаженном множеством цветов и ярких растений я видела двоих немолодых мужчин, думаю, что садовников. Но лиария присматривала за всем, исполняя роль экономки, думаю, женщине эта работа по душе, а не в тягость. На лице лиарии все время блуждала мягкая улыбка, стоило к ней обратиться, женщина неизменно тут же откликалась, демонстрируя готовность помочь.
Не
Именно лиария Нейлис разъяснила мне, что брачный браслет все же можно расстегнуть. Для этого следует провести специальный обряд, разрывающий брачные узы. К такому обряду прибегают крайне редко, оттого он и малоизвестен.
— Бывает такое, лиария ИльРиса, — мягко рассказывала женщина, — что у супругов не родилось наследника. По причине нездоровья одного из них, физического недуга, возможно… Редко такое случается, действительно очень редко, но в такой ситуации, если оба не против, жрецы могут провести обряд расторжения связи, чтобы лиары могли вновь вступить в союз с другим партнером.
— А если один не против, а другого не спросили даже? — нахмурилась я.
— Думаю, такая ситуация невозможна, — покачала головой лиария. — Если только один из супругов не подвергся атаке на свой разум и не доказано, что он не способен в полной мере отвечать за свои поступки и решения. В этой ситуации, как мне кажется, вопрос будет рассматриваться на совете лиаров под руководством владыки. Союзы в Рашиисе не расторгают просто так, — уверенно заявила она. — Если браслет не расстегивается — союз истинный, одобренный и благословленный Матерью-создательницей, лишь крайне веская причина может послужить оправданием расторжению такого брака.
В общем, чело… лиария я взрослая, прекрасно понимаю, как такие дела обстряпывают те, кто наделен властью. А отец, будучи первым советником владыки, недостатка власти явно не испытывает. Выходит, папочка вес же расторг с мамой брак и женился повторно. Вот тогда-то мамин браслет и расстегнулся. Помню, в тот день она заметно потемнела лицом, ходила сама не своя. Но, судя по тому, как истово мама заставляла меня заучивать имя отца, она все поняла. Не подумала, что отец умер, а поняла, что он нашел способ расторгнуть брак. Теперь браслет — мое единственное доказательство нашего родства. Вопрос только в том, откуда у меня взялся такой взрослый брат? Или мама не первая папина жена? Голова кругом от этих рассуждений, где полно вопросов и ни одного ответа.
Глава 22.
Я решила предпринять еще одну попытку. Расставаться с браслетом, чтобы кому-то что-то доказать никакого желания я не испытывала, а потому нашла на рынке живописца и попросила как можно точнее перерисовать украшение, сохраненное матушкой. Ради этого пришлось задержаться в Луидоре дольше намеченного, но результат того стоил.
Изображение на бумаге получилось выше всяческих похвал. Рисовальщик, как здесь зовут художников, справился с работой на отлично. Прорисовал малейшие детали, изобразив украшение на женской руке, моей. Грамотно наложил тени, покрасил браслет, и он из графитового стал красным, как и настоящий,
— Спасибо, даже не ожидала такого результата, — честно призналась я.
— Лиария, не стоит меня обижать, — усмехнулся в усы мужчина. — Меня на этом рынке все знают. Если нужно портрет нарисовать или украденную вещь по описанию — сразу старого Никриша ищут.
— Лиар Никриш, вы просто гений! — выдохнула я, прижимая изображение к груди. — Скажите, а лиара по описанию вы нарисовать можете?
— Это сложнее, лиария, — огладил седую бороду рисовальщик. — Зависит от того, как хорошо описать сможете, как вы его чувствуете.
— Простите, не поняла. Что значит, как я его чувствую?
— Того лиара, которого хотите, чтобы я изобразил. Я могу видеть свет ваших чувств, лиария, и портрет получится ярко окрашенным вашим отношением. Если же вы равнодушны к тому лиару или плохо его знаете, не стоит и браться за работу — ничего не выйдет.
— Я вас поняла, — кивнула наконец я, поразмышляв над словами мастера. — Речь идет о моей маме, она умерла, когда я была еще ребенком. Но я очень хорошо ее помню. И ее, и ощущения, тепло, что она во мне вызывала.
— Тогда можем приняться за работу, — потер руки рисовальщик. — Но для этого нужно другое помещение. Без суеты и гомона. Мне нужно будет настроиться.
— Пока я не могу пригласить вас к себе, — извиняющимся тоном сообщила я. — Но как только что-нибудь придумаю — я вас найду. Рада была с вами поработать, лиар Никриш, — искренне заверила мастера, передавая ему оговоренную плату.
— И мне было приятно, лиария, — принял мужчина плату. — Приходите, как надумаете, — напоследок пригласил он.
Свернула изображение браслета трубочкой, но подумав, развернула, взяла у рисовальщика карандаш и торопливо написала на обратной стороне небольшое послание:
«Мамин браслет. Сейчас у меня. Буду ждать в пансионе лиарии Нейлис Маккон. Недолго.»
Каждое слово давалось с трудом и не потому, что я забыла рашиистскую письменность, а потому что слова просто не хотели ложиться на бумагу. Ну вот не хочу я уговаривать собственного отца признать меня! Не хочу добиваться его внимания! Это он должен хотеть меня найти, должен радоваться, что я вообще есть! Понимаю, все это нелогично, ситуация сложная, ведь отец вовсе не знал, что у него может быть ребенок… но это очень сложно принять. С самого детства я слышала, какой у меня папа замечательный и как он нас с мамой любит и ищет, и обязательно найдет. И как он будет рад… И ни разу в рассказах мамы не было отступления, в котором мне сначала нужно записаться к нему на прием у секретаря. А еще не было рассказа о брате, старше меня на десяток лет.
Снова свернула рисунок, перевязала купленной у торговки неподалеку ленточкой и отправила в дом отца с мальчишкой-посыльным. Таких на рынке в поисках подработки толчется множество, можно даже выбирать.
Вернувшись в пансион, предупредила лиарию, что поживу у нее еще несколько дней, оплатила их заранее и принялась ждать. На второй день ожидания снова надела самое красивое платье, вычищенное накануне, уложила красиво волосы и подскакивала в волнении буквально от каждого стука. Но никто за мной не пришел.