Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 1

Ильф Илья Арнольдович

Вместе они работали в «Гудке»

Из статьи М. Зощенко

«Сатирик-публицист» (1938):

Ильф был очень умный и тонкий человек.

Пожалуй, основное свойство его ума — это едкость, язвительность, в чем было иной раз немало горечи и сарказма.

Петрову более свойственен юмор, более свойственны улыбка, смех, мягкая ирония.

Сочетание этих качеств дало удивительный эффект. Это было великолепное сочетание, какое в одном человеке почти несовместимо.

Сарказм и юмор, горечь и веселая улыбка, едкая злость и мягкая ирония — вот что нам дало это превосходное содружество

и вот что мы видим в книгах Ильфа и Петрова.

Я чрезвычайно высоко ценю их публицистические работы — фельетоны, статьи, газетные заметки. Но я еще выше оцениваю их роман «Двенадцать стульев» и книгу «Одноэтажная Америка».

Роман «Двенадцать стульев» — это превосходный образчик комического романа. Веселый, смешной и трогательный, он обладает еще отличными качествами — там есть настоящее знание жизни, и шарж и гротеск только подчеркивают это знание и делают роман в полной мере сатирическим.

Из книги Евг. Петрова «Мой друг Ильф»:

Получив книгу «12 стульев» на французском языке, мы с Ильфом взяли по экземпляру и ходили показывать знакомым. Это было ужасное хвастовство. Так же было с первой русской книгой. А потом привыкли и, получив «12 стульев» чуть ли не на 15 языках, остались равнодушны. Но по-прежнему волновались по поводу впервые напечатанного произведения. Перечитывали по многу раз.

Ильф и Петров — лондонскому издательству

«Метюэн» [Methuen] (май 1930):

Совершенно случайно мы получили английский перевод нашего романа «12 стульев» под названием… [Diamonds to Sit On], выпущенный в свет Вашим издательством. Мы очень польщены таким вниманием, тем более что книга издана прекрасно.

Нас несколько смущает лишь то обстоятельство, что выход книги не был согласован с авторами. Мы просим Вас, если это не затруднит издательство, выслать авторские экземпляры книги и в дальнейшем выслать нам отзывы прессы.

Мы желали бы также выяснить: принято ли в Вашем издательстве платить гонорар иностранным авторам, и если такая традиция еще существует, то соблаговолите написать, в какой сумме выражается гонорар за нашу книгу.

Просим Вас ответить по адресу: Москва, Страстной бульвар, 11, издательство «Огонек» для И. Ильфа и Евг. Петрова.

С уважением…

Из воспоминаний Виктора Ардова:

Году в тридцать втором я слышал от многих, в том числе и от Ильфа с Петровым, будто в Издательство художественной литературы явилась старушка-переводчица, которая сказала:

— Ну вот, вы всегда говорите, что по краткой аннотации вам не ясно, стоит ли переводить на русский язык всю книгу. Я, значит, перевела прекрасный французский роман. И рукопись со мною, можно прямо набирать… Ромеш называется «Douze chaises». По-русски — «Двенадцать стульев».

Бедная старушка «переперла» фргшцузский перевод ромгша Ильфа и Петрова обратно… — на русский язык! Когда ей рассказали, как она промахнулась, старуха горевала чуть не год.

Из интервью Владимира Набокова

Альфреду Аппелю (1967):

Были писатели, которые поняли, что если избрать определенные сюжеты и определенных героев, то они смогут в политическом смысле проскочить, другими словами, никто их не будет учить, о чем писать и как должен оканчиваться роман. Два поразительно одаренных писателя — Ильф и Петров — решили, что если главным героем

они сделают негодяя и авантюриста, то, что бы они ни писали о его похождениях, с политической точки зрения к этому нельзя будет придраться, потому что ни законченного негодяя, ни сумасшедшего, ни преступника, вообще никого, стоящего вне советского общества, — в данном случае это, так сказать, герой плутовского романа, — нельзя обвинить ни в том, что он плохой коммунист, ни в том, что он коммунист недостаточно хороший. Под этим прикрытием, которое им обеспечивало полную независимость, Ильф и Петров, Зощенко и Олеша смогли опубликовать ряд совершенно первоклассных произведений, поскольку политической трактовке такие герои, сюжеты и темы не поддавались.

Примечания

Указаны первые публикации, псевдонимы писателей. Предположительные датировки даны в угловых скобках.

ДВОЙНАЯ АВТОБИОГРАФИЯ. — Впервые: в литературном еженедельнике «Le Merle» (Париж), 1929, 2 августа. На русском языке: Советская Украина, 1957, № 1. Публикация Л. Гурович. Перепечатана: Литературная газета, 1957, 13 апреля.

ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ. — 30 дней. 1928, № 1–7. Иллюстрации Мих. Черемных. Первое книжное издание: М.: ЗиФ, 1928 (исправл. и дополн.); второе (каноническое) издание (с изменениями): М.: ЗиФ. 1929.

ИЛЬЯ ИЛЬФ И ЕВГЕНИЙ ПЕТРОВ.

ФЕЛЬЕТОНЫ И РАССКАЗЫ. 1929–1932

ЗДЕСЬ НАГРУЖАЮТ КОРАБЛЬ

Синий дьявол. — Впервые: Чудак, 1928, № 1. Первая новелла из цикла «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска». Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (М.: Сов. литература. 1933; М.: Сов. писатель, 1935).

Призрак-любитель. — Чудак, 1929, № 42. Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933, 1935).

Под знаком Рыб и Меркурия. — Чудак, 1929, № 44. Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933).

Мореплаватель и плотник. — Чудак, 1929, № 45. Ф. Толстоевский.

Гелиотроп. — Впервые: Чудак, 1929, № 16 (под названием «Рассказ о Гелиотропе»). Новелла из цикла «1001 день, или Новая Шахерезада». Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933. 1935).

Процедуры Трикартова. — Впервые: Чудак, 1929, № 21. Новелла из цикла «1001 день, или Новая Шахерезада». Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933, 1935).

Авксентий Филосопуло. — Огонек, 1930, № 44. Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933, 1935).

Чарльз-Анна-Хирам. — Огонек, 1929, № 48. Ф. Толстоевский.

Московские ассамблеи. — Огонек, 1930, № 46. Ф. Толстоевский. Переизд. в сб. «Как создавался Робинзон» (1933, 1935).